BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

195

Къ 1819 году относится отрывокъ, который такъ начинается: „Давно ли тайными судьбами Намъ чаша жизни подана?

Еще для насъ она полна,

Кь ея краямъ, прильнувъ устами, Мы пьемъ восторги и любовь“.

Жажда всеполноты жизненнаго быт!я, находящая себЪ выражене въ этомъ отрывкЪ, какъ и во множеств произведенй Пушкина, образуетъ разительный кажуцийся кон трастъ съ жаждою подвига и дбезсшрашемь по ошношеню кь смерши, столь же характернымъ для Пушкина.

„МнЪ бой знакомъ; люблю я звукъ мечей,

Отъ первыхъ лЪтъ поклонникъ бранной славы, Люблю войны кровавыя забавы

И смерши мысль мила душь моей.

Во цвЪтЪ лБтъ свободы вЪрный воинъ

Передъ собой ко смерши не видаль,

Тошь полнаго веселья не вкушаль

И милыхъ женъ лобзанЙ не достоинъ“.

Этотъ же мотивъ мы встрЪчаемъ въ „ПирЪ во время чумы“ и въ „Египетскихъь Ночахъ“. Въ 1821 г. въ стихотворенши „Умолкну скоро я“ у Пушкина впервые появляется сознан!е возможносиш ранней кончины.

Къ 1822 году относится ген!альный набросокъ къ стихотворенио „Люблю вашъ сумракъ неизв$стный“, въ которомъ Пушкинъ съ трагическою силой выра каетъ горестныя сомньня въ личномь безсмерийи. Для Пушкина наступило время личныхъ душевныхъ кризисовъ, которые прекращаются только въ 1829 г.

Въ „ТелЬгЪ жизни“, написанной, можетъ быть, не безъ вмян!я Гёте, есть умышленно непристойная ругань по адресу везущаго, ругань, выдающая глубокую шоску поэта. Къ 1825 году относится трагическая предсмертная лирика, вложенная Пушкинымъ въ уста Андрея Шенье. Къ 1827 году относятся „Три ключа“, а также письмо къ Вяземскому (см. выше). ДалЪе къ 1828 году — „Даръ напрасныи“ и „Анчаръ“. Эти три стихотворен!я составляютъ вм5стЪ съ письмомъ къ Вяземскому акме трагики въ Пушкинскихъ пЪсняхъ о смерти, такъ какъ въ двухъ первыхъ подчеркнута, наряду съ 0е3смысленностью и неизбЪжностью смерти, вм$стБ и безсмысленность самой жизни, а въ третьемъ оттБнена роль человфка, какъ распространителя смерти среди людей. Начиная с5 16829 года, мы находимъ у Пушкина уже иное отношене