Bosniя, Gercegovina i Staraя Serbiя

88 горъ и лѣсовъ и заставляетъ укрываться въ Ьела. Зимою, дѣйствительно, нѣтъ опасности отъ разбойниковъ; но зато сколько путешественниковъ погибаетъ въ пустынныхъ горахъ отъ мятелей! Миновавъ пандурицу (такъ называютъ подорожный караулъ), мы спустились нѣсколько по восточному склону Романіи, п передъ нами открылась чудесная, ровная, гладкая, какъ столъ, поросшая коротенькой травою, равнина, какую въ Босніи можно видѣть только на вершинахъ горныхъ хребтовъ. Рѣдкія обгорѣлыя сосны доказываютъ, что здѣсь былъ прежде лѣсъ, расчищенный, по обыкновенію, съ помощью огня. «Чья это земля?» спросилъ я. — «Ничья, то есть, царская», былъ отвѣтъ; «сюда Сараевскіе хозяева выгоняютъ свой скотъ на цѣлое лѣто, и пасутъ его безплатно». — За полемъ возобновляется лѣсъ, все сосна и ель да орѣшникъ. Въ лѣсу двѣ хижины, самой простой постройки: стѣны сооружены пзъ трехъ сосновыхъ стволовъ, положенныхъ одинъ на другой, такъ что вся стѣна приходится по грудь стоящему человѣку; на этой низенькой стѣнѣ утверждена высокая крутая крыша съ отверзтіемъ на верху для дыма—общая Боснійская архитектура. Въ одной хижинѣ живетъ Турокъ (т. е., Мусульманинъ), въ другой Христіанинъ (т. е., Православный). Они живутъ тѣмъ, что изрѣдка варятъ кофѳ для путешественниковъ п продаютъ имъ сдѣланные изъ коры или пзъ дерева, дорожные ковши для воды. «Отъ чего же они, спрашиваю я, — живя въ лѣсу, не построятъ себѣ избъ попросторнѣе, которыя не повалились бы при первомъ случаѣ?» — «Это, планине доста (лѣсу довольно), да не строятъ». «Отъ чего же онп не расчистятъ себѣ поле и не посѣютъ хлѣба?» — «Па это, не сію (такъ вотъ, не сѣютъ)». — Далѣе лѣсъ рѣдѣетъ и носитъ слѣды недавняго опустошенія : по дорогѣ и поперекъ дороги лежатъ обгорѣлыя деревья, иныя еще стоятъ