--- i smolkli kolokola

81 Въ 11 часовъ Марья Павловна стала накрывать столъ. Гости оживились, повеселѣли. Затѣмъ, послѣ нѣкоторыхъ дебатовъ, рѣшили составить кадриль. Гнѣдочкина должна была пѣть, такъ какъ музыки не было никакой. Дирижировать танцами вызвался вольнонаемный писецъ Желтобрюховъ. Вспомнивъ молодость, дамы кокетничали, визжали, мужчйны шаркали ногами и, выворачивая локти, вели своихъ дамъ на мѣста. Началась кадриль. Закативъ глаза и склонивъ на бокъ голову, поетъ что то Гнѣдочкина, но голосъ ея, какъ „гласъ вопіющаго въ пустынѣ", тонетъ въ зычномъ голосѣ Желтобрюхова, который, выпятивъ налившіеся кровью глаза, кричитъ что то. Пары путаются, хохочутъ, абажуры на лампахъ звенятъ, ребятишки отъ удовольствія хлопаютъ въ ладоши. — Аво, плясъ! Аво плясъ! — надрывается Желтобрюховъ и, взмахивая фалдами рыжаго сюртука, выдѣлываетъ какіе то выкрутасы, не входящіе по правиламъ въ кадриль. — Шерше медамъ! — Пр-р-р-о-о-менажъ! — вопитъ дирижеръ, схватывая свою даму подъ руку, и бѣжитъ въ спальню, а оттуда въ кухню. Кадриль кончена. Гости красные, потные, но довольные, опускаются въ изнеможеніи по мѣстамъ. Наступилъ томительный жуткій моментъ, когда часовая стрѣлка подползала къ двѣнадцати. Налиты рюмки — мужчинамъ бѣлое, дамамъ 6