Izabrannыe razskazы

затѣмъ разговляется. Юноша — на краю стула и стыдится своихъ рукъ. Одинъ годъ говорятъ о Толстомъ, другой о войнѣ, о разныхъ Случаяхъ въ уѣздѣ: кто гдѣ умеръ, кто какъ хозяйничаетъ. Выпиваютъ, но Кронъ неуязвимъ; юноша часто поправляетъ бѣлый галстучекъ и проглатываетъ побѣдоносно, страшно перекатывая кадыкомъ. Потомъ Кронъ уѣзжаетъ, и такъ же работаетъ у всѣхъ помѣщиковъ, мудро бесѣдуетъ и-временами поглядываетъ на юношу: не перегруженъ ли. Въ это время деревни выглядятъ моложе, на взгорьяхъ подъ теплымъ солнцемъ катаютъ яйца изъ желобковъ, пестрыми группами. .Дѣвки сплошь въ красномъ; на желтозеленомъ откосѣ онѣ кольцомъ вокругъ качелей; на веревкахъ, подъ тягу сильнаго вѣтра, кумачныя пятна высоко взлетаютъ кверху. Уже пора бы и сѣять, земля ждетъ, всѣ знаютъ, что хороши ранніе посѣвы, но нельзя, праздникъ. Праздникъ цѣлую недѣлю, и въ это время, грѣшно й немыслимо не напиваться, не лежать подъ заборами. Съ полдня до вечера дѣвки голосятъ пѣсни, изъ села въ село катятъ подводы — гости, а время уходитъ; и самъ Кронъ недоволенъ. По очереди на Пасху деревни „подымаютъ иконы". Это значитъ, впереди Кронъ съ дьякономъ, а сзади несутъ хоругви; идутъ веселой гурьбой по дорогѣ, поютъ „Христосъ Воскресе“'; теплый вѣтеръ хорошо дуетъ сбоку, хоругвеносцы храбро потѣютъ, а дома всѣ ждутъ. И назадъ, когда Кронъ уѣдетъ на лошади, иконы и знамена несутъ полемъ, напрямки. Въ начинающемся вечеру бредутъ по жнивью, путаясь и голося во всю силу. Лица красны, золото горитъ на иконахъ при свѣтломъ весеннемъ вѣтрѣ, и древки смутно ходятъ въ воздухѣ. Это ужъ время тихой и пылающей весны. Уже ели цвѣтутъ; на угрюмомъ деревѣ появились блѣдно-зеленые цвѣточки; странно находить эти мелкія живодышащія существа въ черной хвоѣ. Въ мѣстахъ, гдѣ сыро и припариваетъ, въ сѣренькихъ осинничкахъ, водятся фіалки; слабый приторный запахъ идетъ волной, а онѣ стоятъ, — нѣжныя, обративъ къ югу и солнц)/- фіаловыя головки; но скоро гибнутъ, если сорвать.