Lѣto gospodne : prazdniki

124 РождестваІ Рѣсницы смерзлись, а отъ звѣзды все стрѣлки, стрѣлки .. . Зайдешь къ „Бушую". Это у насъ была собака, лохматая, большая, въ канурѣ жила. Сѣно тамъ у ней, тепло ей. Хочется сказать „Бушую“, что Рождество, что даже волки добрые теперь и ходятъ со звѣздой... Крикнешь въ кануру — „Бушуйка!" Цѣпью загремитъ, проснется, фыркнетъ, посунетъ мордой, добрый, мягкій. Полижетъ руку, будто скажетъ: да, Рождество! Ина душѣ тепло, отъ счастья. Мечтаешь: Святки, елка, въ театръ поѣдемъ... Народу сколько завтра будетъ! Плотникъ Семенъ кирпичиковъ мнѣ принесетъ и чурбачковъ, чудесно они пахнутъ елкой!.. Придетъ моя кормилка Настя, сунетъ апельсинчикъ и будетъ цѣловать и плакать, скажетъ „выкормочекъ мой... растешь" ... Подбитый Баринъ придетъ еще, такой смѣшной. Ему дадутъ стаканчикъ водки. Будетъ махать бумажкой, такъ смѣшно. Съ длинными усами, въ красномъ картузѣ, а подъ глазами „фонари". И будетъ говорить стихи. Я помню: И пусть ничто съ за этотъ Праздникъ Не омрачаетъ торжества! Поднесъ почтительно-съ проказникъ Въ сей день Христова Рождества! Въ кухнѣ на полу рогожи, пылаетъ печь. Теплится лампадка. На лавкѣ въ окоренкѣ оттаиваетъ поросенокъ, весь въ морщинкахъ, индюшка серебрится отъ морозца. И непремѣнно загляну за печку, гдѣ плита: стоитъ?.. Только подъ Рождество бываетъ. Огромная, во всю плиту, — свинья! Ноги у ней подрублены, стоитъ на четырехъ култышкахъ, рыломъ въ кухню. Только сейчасъ втащили, — блеститъ морозцемъ, уши не обвисли. Мнѣ радостно и жутко: въ глазахъ намерзло, сквозь бѣловатыя рѣсницы смотритъ ... Кучеръ говорилъ: „Велено ихъ ѣсть на Рождество, за наказаніе!