Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

192 Надежды не оправдались: въ амбарахъ и зерна и муки оказалось не такъ много, какъ ожидали. И пяти подводъ хватило-бы! Немолоченная прошлогодняя рожь на гумнѣ въ копнѣ стояла. Начали копну разбирать. Разгоралась мужицкая хозяйственная жадность, хищничество. Ругались, попрекали другъ друга. Если-бы не боялись время зря тратить, и подрались-бы. Да некогда!' Пока будешь драться, другіе все уволокутъ. Кипитъ работа! Едва-ли мужики и бабы когда-нибудь работали съ такимъ ожесточеніемъ, нещадя силъ своихъ, какъ это было теперь!.. Появился стражникъ, попробовалъ постращать, но ему отвѣтили такимъ дикимъ ревомъ и такими жестами рукъ съ топорами, что онъ вздохнулъ и пошелъ прочь. — Задержать его надо, а то донесетъ! — Ну-ка, ребята, попридержи его, сукина сына! Погнались за стражникомъ съ вилами, — тотъ сдался; отняли револьверъ и шашку, приволокли на барскій дворъ и заперли со свиньями. Позднѣе всѣхъ пріѣхалъ на телѣгѣ Микита Шалый, котораго мы съ вами, читатель, знали еще мальчуганомъ. Это былъ тотъ самый мальчикъ Микитка, который имѣлъ въ дѣтствѣ непреоборимое тяготѣніе къ барской музыкѣ, тайно забирался подъ окна и часами слушалъ, какъ играетъ барышня. Теперь онъ былъ бородатымъ и жена тымъ мужикомъ солиднаго возраста, но страсть къ музыкѣ его не покидала. Онъ и женатымъ мужикомъ нерѣдко забывалъ о всѣхъ дѣлахъ своихъ, остановившись у барской ограды и слушая вырывавшуюся изъ раскрытыхъ оконъ музыку. Маленько былъ онъ, по выраженію бабъ, съ придурью: любилъ говорить сказки, пѣть въ церкви на клиросѣ, звонить въ колокола на Пасхѣ, играть божественное на гармоніи и подпѣвать, вознося голубые глаза къ небесамъ. И, какъ хозяинъ, былъ лѣнивъ, ротозѣйничалъ и очень почесывался въ неподобающихъ мѣстахъ. Вотъ и смѣялись надъ нимъ мужики,.