Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

202 этимъ, дабы усилить смуту. Съ этимъ фактомъ надо считаться, рѣшая вопросъ о войнѣ". Министръ военный рекомендовалъ политику уступокъ и мирнаго разрѣшенія обостренныхъ отношеній съ Японіей. Такой министръ былъ, конечно, тоже вреденъ авантюристамъ дальневосточныхъ похожденій. Царь колебался, не зналъ, кого послушаться... Съ одной стороны пугали, съ другой сулили легкую побѣду и славу... Авантюристъ Безобразовъ успѣлъ уже очаровать государя и сдѣлался статсъ-секретаремъ Его Величества. Онъ убѣждалъ царя, что Россія могуча и непобѣдима и что „макаки"—какъ презрительно называли тогда японцевъ — никогда не отважутся на войну съ ней, а потому нечего съ этими макаками церемониться. Зная о близости Безобразова къ государю, начальникъ Дальневосточной области „сухопутный адмиралъ" Алексѣевъ, сдѣлавшій карьеру чрезъ великаго князя Алексѣя Александровича, поддерживалъ идею Безобразова — завоевать путемъ лѣсныхъ концессій Корею и расширить предѣлы Россійской имперіи... А что касается внутренней опасности, то тутъ большую роль сыгралъ полицейскій диктаторъ, министръ внутреннихъ дѣлъ фонъ-Плеве. Возможно, что легкая побѣда надъ „крамолой" около Виттевскаго „Особаго совѣщанія" и побѣда на фронтѣ съ бунтующимъ мужикомъ внушали ему увѣренность въ собственной полицейской непобѣдимости. Фонъ-Плеве тоже презиралъ „макаковъ", вѣрилъ въ непобѣдимость Россіи и даже желалъ войны: — Чтобы окончательно подавить революціонную смуту, намъ нужна маленькая побѣдоносная война! — говорилъ онъ. Такъ авантюристы самодержавія получили сперва широкій доступъ къ государственному карману, а потомъ толкнули слабовольнаго царя на войну, нужную