Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

301 Ваня изукрасилъ залъ національными флагами, цвѣточными гирляндами и написалъ красками огромный плакатъ: Россія въ видѣ женщины съ порванными цѣпями на рукахъ... И вотъ насталъ день великаго торжества. Публики съѣхалось — множество. Дамы разрядились точно въ театръ на заѣзжаго „гастролера..." Хотя многихъ и смущалъ появившійся около дома полицейскій, но подъ кровлею героя и эти, запуганные, чувствовали себя всеже въ безопасности, тѣмъ болѣе, что полицейскій стоялъ съ понурой головою и, видимо, самъ чувствовалъ себя нетвердо на этомъ посту. — Павелъ Николаевичъ! Почему торчитъ полицейскій? — капризно жаловались герою дамы-конституційналистки. — Пожалуйста успокойтесь! Полиція охраняетъ порядокъ и безопасность. Она необходима въ любомъ государствѣ и при любомъ государственномъ строѣ... — И все-таки это ужасно непріятно! Раздражаетъ какъ то. — Это самочувствіе — наслѣдіе стараго режима. Перестраивайте душу на новое гражданское самочувствіе. Какъ-никакъ, а мы теперь имѣемъ, кромѣ полицейскаго участка, еще парламентъ. Правда, онъ далеко несовершененъ еще, но все-таки теперь мы повоюемъ! Нѣкоторые изъ гостей, расчитывая сдѣлать пріятное Павлу Николаевичу, явились съ красными бантиками. Павелъ Николаевичъ снисходительно посмѣялся и деликатненько намекнулъ, что эти бантики — уже пережитокъ: резолюція кончилась и красный цвѣтъ остался, символомъ крайнихъ лѣвыхъ партій, скорѣе враговъ,, чѣмъ друзей конституціоналистовъ. — Нашимъ символомъ теперь является зеленый цвѣтъ! — Вотъ какъ!?