Tragedія admirala Kolčaka : izѣ istorіi graždanskoй voйnы na Volgѣ, Uralѣ i vъ Sibiri. Čast 1, Vostočnый frontъ graždanskoй voйnы

98 и поскорѣе ихъ свергнуть" (227). Патріотическій лозунгъ покрывалъ партійныя знамена. Поэтому даже несочувствующая старому Уч. Собр. офицерская среда откликалась на предложеніе совмѣстнаго выступленія и поддерживала Комучъ, возглавившій антибольшевицкое движеніе на Волгѣ. Она приняла знамя Уч. Собранія, шла подъ водительствомъ членовъ У. С., но дѣлала прежде всего патріотическое, а не партійное дѣло. Едва ли въ сердцѣ у каждаго былъ какъ бы заранѣе выгравированъ „лозунгъ — военная диктатура", которымъ поступиться заставила лишь тактика. Психологія офицерства достаточно отчетливо выступаетъ въ воспоминаніяхъ кадроваго офицера полк. Степанова, напечатанныхъ въ кн. I „Бѣлаго Дѣла" („Симбирская операція"). Степановъ командовалъ І-мъ чешско-словацкимъ стрѣлковымъ Яна Гуса полкомъ*). Лебедевъ далъ ему такую характеристику въ своихъ записяхъ: „Симбирскъ 26 іюля... Сегодня ночью... Мы сдружились — я и Степановъ... Въ немъ мнѣ чувствуется (не ошибусь ли?) глубокій демократъ, человѣкъ, безконечно любящій Россію, и человѣкъ съ огромной волей. Я сталъ ему говорить о своей завѣтной мечтѣ — походѣ на Казань, Н.-Новгородъ, Москву. Степановъ весь загорѣлся... Мы переживали чудныя минуты... Жали руки и заключали союзъ: итти на Москву, сдѣлать все возможное, чтобы эта мечта превратилась въ дѣйствительность" (133). Свои личныя переживанія Степановъ излагаетъ, приводя бесѣду подъ Уфой съ однимъ изъ своихъ знакомыхъ, „членомъ праваго крыла кадетской партіи". Послѣдній говорилъ: „Монархическіе принципы такъ заплеваны и загажены, что врядъ ли встрѣтятъ какой-либо откликъ среди народа... Потому, какъ это ни тяжело признать, монархическіе лозунги, если вы ихъ выбросите, потерпятъ фіаско. Мой совѣтъ вамъ вести дѣятельную борьбу подъ флагомъ возстановленія попранныхъ правъ І-го Всер. Уч. Собр.". „Долго думать не приходилось добавляетъ авторъ воспоминаній—такъ какъ единственной *) Между прочимъ онъ разсказываетъ, что еще въ Тамбовѣ, гдѣ чешско-словацкій корпусъ сосредоточился всѣми своими эшелонами, онъ предлагалъ замѣстителю Массарика Богдан}г Павлу выступитъ на Москву. Но предложеніе это сочувствіе не встрѣтило.