Tragedія admirala Kolčaka : izѣ istorіi graždanskoй voйnы na Volgѣ, Uralѣ i vъ Sibiri. Čast 1, Vostočnый frontъ graždanskoй voйnы

101 ^насчитывалось лишь 30 тысячъ. Дѣйствительная сила не превышала 10 тысячъ. Можно было продекламировать, какъ это сдѣлалъ на крестьянскомъ съѣздѣ появившійся 20 сентября въ Самарѣ Черновъ: „Народная армія должна быть мужицкой" („Вѣст. Ком. У. С." № 63). Но крестьяне въ армію не шли*) или шли неохотно/ Это общій голосъ, а не только злопыха* тельство Майскаго, въ своихъ воспоминаніяхъ утверждающаго, что объявленіе мобилизаціи сразу „испортило отношеніе между крестьянствомъ и новой властью" (158). Данное мѣропріятіе было воспринято крестьянствомъ, какъ покушеніе на свободу отъ всякихъ государственныхъ повинностей, которыя, казалось имъ, только что были завоеваны (134). Эти мобилизованные были глубоко заражены — дополняетъ со своей стороны Болдыревъ — тѣмъ „общимъ отвращеніемъ ко всякимъ жертвамъ государственнаго порядка, которое тогда рѣзко проявлялось со стороны городского и деревенскаго обывателя" (31). У насъ имѣется аналогичное авторитетное свидѣтельство соц.-рев., участвовавшаго, какъ и Майскій, въ строительствѣ самарской власти, попавшаго изъ Уфы въ Совѣтскую Россію, но не принесшаго покаянія. Это Утгофъ, начавшій было печатать въ „Быломъ" очерки изъ дѣятельности учредиловцевъ на Волгѣ. Въ первомъ очеркѣ онъ съ достаточной категоричностью говорилъ, что борьбу вели чехи и .добровольцы: „Народная армія лишь отягощала казну". Причину неудачи Утгофъ видѣлъ въ отвращеніи населенія къ жертвамъ — будь то власть Совѣтовъ, Учред. Собранія, Колчака (16). Оцѣнки Утгофа совпадаютъ съ выводами Болдырева: „Народная армія... представляла боевой матеріалъ весьма невысокаго качества и являлась скорѣе обузой, требовавшей значительныхъ средствъ на ея содержаніе". Къ тому же организаціонныя увлеченія приводили къ обычному бюрократизму: молодой капитанъ, начальникъ одного изъ главныхъ управленій арміи имѣлъ штабъ въ 65 человѣкъ и... „почти никакого имущества" (57). *) Крестьянскіе отряды, не отличавшіеся одиако большой устойчивостью, были въ Вольскѣ и Николаевскѣ.