Tragedія admirala Kolčaka : izѣ istorіi graždanskoй voйnы na Volgѣ, Uralѣ i vъ Sibiri. Čast 1, Vostočnый frontъ graždanskoй voйnы

134 Майскій регистрируетъ такую, повидимому, правдивую сцену, видѣнную имъ въ Казани днемъ 7 августа въ центральной части города: „Я былъ невольно увлеченъ людскимъ потокомъ, стремительно несшимся куда-то въ одномъ направленіи. Оказалось, всѣ бѣжали къ какому-то большому четырехугольному двору, извнутри котораго раздавались выстрѣлы. Въ щели забора можно было видѣть, что дѣлается на дворѣ. Тамъ группами стояли плѣнные большевики: - красноармейцы, рабочіе, женщины и противъ нихъ чешскіе солдаты съ поднятыми винтовками. Раздавался залпъ и плѣнные падали. На моихъ глазахъ были разстрѣлены двѣ группы, человѣкъ по 15 въ каждой. Больше я не могъ выдержать. Охваченный возмущеньемъ, я бросился въ соціалъ-демократическій Комитетъ и сталъ требовать, чтобы немедленно же была послана депутація къ военнымъ властямъ съ протестомъ противъ безсудныхъ разстрѣловъ. Члены комитета въ отвѣтъ только развели руками: — мы уже посылали депутацію, — заявили они, — но всѣ разговоры съ военными оказались безплодными. Чешское командованіе утверждаетъ, что озлобленію солдатъ долженъ быть данъ выходъ, иначе они взбунтуются1* (26—27). Можно возмущаться вслѣдъ за Майскимъ, можно негодовать на несовершенство человѣческой натуры, ея примитивной психологіи, но придется признать, что на территоріи демократической власти этихъ насилій было не меньше, чѣмъ въ другихъ мѣстахъ, и что не одно „реакціонное русское офицерство" повинно въ нихъ. Намъ толькои надо констатировать фактъ, что и Поволожье носиловъ себѣ всѣ отрицательныя стороны гражданской войны. За общіе грѣхи приходится принимать и общую отвѣтственность. ❖ Надо ли говорить, что формально самарское правительство не только не потакало этимъ мрачнымъ сторовъ рядахъ большевицкихъ войскъ. Не безъ остроумія онъ ихъ называлъ ,шовинистскими интернаціоналистами“.