Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

75 сомъ поведетъ и, присѣвъ, потянетъ. Сдѣлаетъ нѣсколько таговъ, оглянется, пальцемъ погрозитъ и на четвереньки! Если сядетъ — это у него — стойка... Не хуже дрессированнаго пса мой Ваня, а толку не вышло. Опоздали мы съ Ваней. Пришли на мѣсто, когда уже солнышко поднялось и утки, вернувшись съ полей, по своимъ тайникамъ успѣли разсѣсться. Безъ ботника теперь уже ничего не сдѣлаешь. Утка выбираетъ такія мѣстечки для своего дневного сокрытія, къ которымъ безъ шума никакъ не подберешься. Въ другой разъ и близокъ локоть да не укусишь. Только на зорькѣ утренней и вечерней, во время перелетовъ, и безъ ботника можно досыта пострѣлять. А какъ взойдетъ или скроется солнце, — ни чѣмъ утку изъ камышей не поднимешь. Слышно, какъ тихо покрякиваютъ, а пойдешь, — уплываютъ. Не поднимаются, а по водѣ удираютъ отъ опасности. Измокъ и, какъ песъ въ лихорадкѣ, трясся Ваня, странствуя по камышамъ. Плавалъ, ругался, пугалъ свистомъ, — не вылетаютъ... Надо-бы ужъ до вечерней зори остаться, до перелета, да оба измучались, вымокли и впали въ апатію. А меня еще и на маякъ потягивало, къ Полянкѣ... — Безъ ботника не стоитъ и мокнуть! Идемъ-ка къ дому, чайку попить, водченкой погрѣться... Брр! Уже спряталось за горами солнышко, когда мы дотащились до маяка. Волга горѣла закатными огнями. Въ розоватомъ туманѣ, какъ призракъ, плыла отъ берега въ лодкѣ дѣвушка, взмахивая веслами. Пламенемъ горѣлъ на ея головѣ красный платокъ и синѣла рубаха. Съ поднимаемыхъ веселъ, сверкая алмазами, прыгали въ воду тяжелыя капли... — Баканы поплыла зажигать... А хороша, Миколаичъ, дѣвка-то? Прямо Бардадымъ! Только, братецъ, и хороша Паша, да не наша! Землянка оказалась запертой, а въ землянкѣ — все