Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

189 христіанъ. Такъ въ лѣтописи подъ 1015 годомъ мы читаемъ: „Дивно же есть се, колико добра сотворилъ (онъ) Русской землѣ, крестивъ ю; мы же, крестьяне суще, не воздаемъ почестья противу (т.-е. въ мѣру) оного воздаянію... да аще быхомъ имѣли потщаніе и молбу приносили Богу зань въ день преставленія его, вида бы Богъ тщаніе наше къ нему, прославилъ бы и ...“ Такъ говорить, конечно, не могъ авторъ, писавшій послѣ церковнаго прославленія князя. Авторы житій и похвальныхъ словъ выражаютъ свою личную вѣру въ его святость, не колеблемую отсутствіемъ чудесъ: „Не дивимся, възлюбленѣи, аще чюдесъ не творитъ по смерти: мнозѣ бо святѣй праведнѣй не сътвориша чюдесъ, но святи суть“ (Іаковъ). Это убѣжденіе, вѣроятно, раздѣлялось широкимъ кругомъ православной интеллигенціи. Но отъ личнаго убѣжденія къ церковному каноническому акту — этотъ шагъ не былъ сдѣланъ; какія-то, намъ неизвѣстныя, причины были помѣхой. Изъ „Повѣсти Временныхъ Лѣтъ“ и изъ житій XI в. мы знаемъ, хотя и не во всѣхъ подробностяхъ, какъ происходили первыя канонизаціи русскихъ святыхъ: князей Бориса и Глѣба и преподобнаго Ѳеодосія. Починъ исходилъ отъ Кіевскаго • князя — въ одномъ случаѣ Ярослава, въ другомъ Святополка Изяславича. Народное почитаніе предшествовало канонизаціи и подготовляло ее. Дѣло князя было уговорить митрополита Грека, что, повидимому, не всегда было легко. „Митрополитъ бѣ невѣрьствуя, яко святи блаженая“ пишетъ Несторъ о святыхъ Борисѣ и Глѣбѣ. Склонившись на убѣжденія князя и русскихъ людей, митрополитъ приказываетъ внести имя святого въ „сенаникъ" (синодикъ) для поминанія его со всѣми святыми. Открываются или переносятся мощи святого, если онѣ не были открыты раньше. Съ этого времени устанавливается ему праздникъ; составляется служба (въ составѣ „Миней") и сокращенное житіе святого вносится въ „Прологъ" для богослужебнаго чтенія. Ни о чемъ подобномъ не разсказывается для св. Владиміра въ Кіевской Лѣтописи, и молчаніе автора Повѣсти Временныхъ Лѣтъ было бы необъяснимымъ, если бы прославленіе св. князя совершилось до его времени (1116 г.). Здѣсь аг^итепіиш ех зііепііо вполнѣ умѣстенъ, принимая во вниманіе интересъ составителя лѣтописнаго свода къ канонизаціи русскихъ святыхъ, съ одной стороны, и къ славѣ кн. Владиміра съ другой. Для послѣдующей эпохи этотъ аргументъ уже теряетъ силу, ибо ни о какихъ дальнѣйшихъ канонизаціяхъ несомнѣнно, имѣвшихъ мѣсто въ до-монгольской Руси — продолжатели Повѣсти Временныхъ Лѣтъ не сообщаютъ. Вторымъ агдішіепіит ех зііепііо является отсутствіе имени св. Владиміра въ южно-славянскихъ Прологахъ до-монгольскаго времени. Къ сожалѣнію, среди русскихъ рукописей, сохранившихся отъ до-монгольскихъ столѣтій, нѣтъ ни одного Пролога и ни одной Минеи за іюль мѣсяцъ. Будь у насъ