Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

82 Поѣхалъ князь Михайло жениться, Женился — у матушки родимой не спросился, Обвѣнчался онъ — ей не сказался, Его матушка родима Была гнѣвна и сердита. (Рыбн. 47\, Кругъ русскихъ былинъ о князѣ Михайлѣ, его молодой женѣ и свирѣпой матери сливается съ безчисленнымъ множествомъ пѣсенъ, думокъ и сказаній всеславянскаго эпоса, на разные лады повторяющихъ грустную исторію о злобной свекрови, которая извела беременную невѣстку и тѣмъ довела сына до самоубійства. Одну изъ нихъ я приводилъ выше, говоря объ убійствахъ въ банѣ (по поводу сожженія Ольгою въ банѣ древлянскихъ пословъ-сватовъ). Какъ съѣхалъ князь Михайло Съ широкаго подворья, Велѣла она (мать) банюшку топити, Горючь камень разжигати; Молодой княгинѣ На бѣлыя груди клала; Она первый разъ закричала, А въ другой-то застонала, А въ третій замолчала. (Кир. 2). Сынъ, съ горя по женѣ и младенцу и съ отвращенія къ матери-убійцѣ, наложилъ на себя руки. Мать въ позднемъ раскаяніи: Его маминька родима Вдоль по бережку ходила, По бережку ходила, Причеты говорила: „Тяжко, тяжко согрѣшила, „Три души я погубила: