Bogomolьe

151 — Вотъ бы водой-то ихъ, чисто собаки скучились !.. Грѣхъ такой, — и у самыхъ Святыхъ Воротъ! Подкатывается какой-то на утюгахъ, широкій, головастый, скрипитъ-рычитъ: — Сорокъ годовъ безъ ногъ, третій день маковой росинки не было!.. Раздутое лицо красное, какъ огонь, борода черная-расчерная, жесткая, будто прутья, глаза — какъ угли. Горкинъ сердито машетъ: — Господь съ тобой... отъ тебя, какъ отъ кабака ... стыда нѣту 1.. Говорятъ кругомъ: — Этотъ извѣстенъ, ноги пропилъ! Мошенства много, а убогому и не попадетъ ничего. Поютъ слѣпцы, смотрятъ свинцовыми глазами въ солнце, блеститъ на высокихъ лбахъ. Поютъ про Лазаря. Мы слушаемъ и даемъ пятакъ. Пролазъ-мальчишка дразнитъ слѣпцовъ стишкомъ: Ла-зарь ты Ла-зарь, Слѣпой, лупогла-зай, Отдай мои де-ньги, Четыре копѣй-ки 1.. Жалуются кругомъ, что слѣпцамъ только и подаютъ, а у главнаго старика вонъ, — „лысина во всю плѣшь-то!“ — каменный домъ въ деревнѣ. Старикъ слышитъ — и говоритъ: — Былъ, да послѣ завтра сгорѣлъ! Кричатъ убогіе на слѣпцовъ: — Тянутъ-поютъ, а опосля пиво въ садочкѣ пьютъ! А народъ даетъ и даетъ копѣйки. Горкинъ даетъ особо, „за стихъ'1, и говоритъ, что не намъ судить, а обманутая копѣйка — и кошель, и душу прожгетъ воротится. Подаемъ слабому старичку, который сидитъ въ сторонкѣ: выгнали его изъ убогаго ряда сильные, богатые.