Izabrannыe razskazы

231 — Ну, ничего, мало-ли, со всякимъ можетъ быть. Нѣтъ, чего-жъ бояться... Разумѣется, запаздывать не надо. „Вотъ онъ всегда уравновѣшенъ и покоенъ", Христофоровъ слегка про себя улыбнулся, и какъ нерѣдко съ нимъ бывало, точно бы отдался увѣренности, серьезности сидѣвшаго рядомъ юноши. Да, это другой народъ, другое племя! „Нынче Ваня у меня учится, завтра можетъ быть инструкторомъ физической культуры, послѣзавтра красноармейцемъ и купцомъ". Христофорова это не о. орчзло, скорѣе радовало. Было пріятно, что молодой и увѣренный въ себѣ юноша, такъ непохожій на комсомольца — всетаки ученикъ его, и другъ, почтительный и внимательный. Ваня всегда осторожно, и твердо подчеркивалъ именно уваженіе къ Христофорову умственное. Было это и въ томъ, какъ онъ слушалъ его — уроки-ли, лекціи-ль? — какъ говорилъ о немъ. Но всегда Христофорову чувствовалось, что до конца передъ нимъ Ваня не выскажется. И это ему тоже нравилось. Между тѣмъ, становилось теплѣй, п свѣтлѣе. Давно разошелся туманъ. Солнце, правда, не выглянуло, но легкій, сизо-сиреневый свѣтъ все-же легъ по полямъ, еще снѣжнымъ, въ проталинахъ, по блѣднымъ, чуть тронутымъ весною рощамъ, засинѣвшимъ лѣсамъ. 'Вхалк той частью подмоскозіи, гдѣ много небольшихъ березовыхъ лѣсовъ и перелѣсковъ, хорошо воздѣланныхъ полей, уютныхъ деревень, сельскихъ церквей. Христофоровъ снялъ шуб у, и въ одномъ пальто шагалъ рядомъ съ розвальнями. Родина засвѣтилась ему давно невиданной теплотою, прелестью. „Боже мой, есть еще весна, будутъ ручейки, первые лютики въ лѣсу, хорканье вальдшнепа на зарѣ"... Онъ вздохнулъ. А дорога вновь уже шла подъ гору, къ селу. Проѣхали мимо большого парка, въ глубинѣ котораго розовѣлъ господскій домъ — къ нему вела аллея елочекъ. На другой сторонѣ дороги, на отлетѣ, церковь въ рощицѣ. Въ селѣ Панкратъ Ильичъ выбралъ чайную съ синей вывѣской, и подъѣхалъ къ комягѣ, гдѣ нѣсколько лошадей, съ рлспу-