Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

112 — Я о полюсахъ — въ смыслѣ нашихъ политическихъ взглядовъ... Но мы прежде всего — родственники, потомъ — коренные симбирцы и, наконецъ, люди... Павелъ Николаевичъ опять перебилъ генерала: — Почему — „наконецъ, люди'1? По моему, вашу формулу надо перевернуть вверхъ ногами: сперва люди, потомъ — симбирцы и наконецъ — родственники... — Теперь — все вверхъ ногами! — отшутился генералъ и засмѣялся вмѣстѣ со всѣми прочими гостями. — А, впрочемъ, и такъ согласенъ: люди!., и потому по человѣчеству я совершенно искренно опечаленъ постигшимъ васъ несчастіемъ и написалъ уже въ Петербургъ, гдѣ у меня сейчасъ имѣются кое-какія связи, о возможномъ смягченіи приговора... Павелъ Николаевичъ даже вздрогнулъ. — Ваше превосходительство! Я васъ объ этомъ не просилъ и въ покровительствѣ вашихъ столичныхъ пріятелей совершенно не нуждаюсь... Если имъ благоугодносчитать мою работу на пользу родины и народа — государственнымъ преступленіемъ, то и я въ правѣ считать ихъ дѣятельность государственнымъ преступленіемъ. Отъ этихъ государственныхъ преступниковъ, за одно съ которыми работаете и вы, ваше превосходительство, я не приму никакой милости! И вы не имѣли, никакого права безъ моего согласія... —; Я имѣлъ нравственное право поступить такъ, если не лично для васъ, то для своей дочери и... вашей матушки, которая меня просила... ■ — Ахъ, папочка! — весело воскликнула Леночка,, з.аглядывая въ дверь кабинета. Генералъ воспользовался этимъ моментомъ и сбѣжалъ изъ вражескаго стана. — Вотъ, господа, положеніе! По истинѣ „услужливый дуракъ опаснѣе врага"! —■ произнесъ взволнованный и оскорбленный Павелъ Николаевичъ...