Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

154 — Поболѣ еще, пожалуй вышло-бы! Начинали высчитывать. Дѣло трудное. Путались и спорили, дѣля воображаеиую землю на души. Сколько душъ? Кому не стоитъ давать? Какъ быть съ лугами за рѣкой: правильно-ли на эти луга замураевскіе мужики свою претензію имѣютъ? Столько жгучихъ вопросовъ поднимается, что и сейчасъ готовы уже подраться. — А вы, дураки, не орите! Неравенъ часъ кто мимо изъ начальства пройдетъ! И земли еще не получили, а словно пьяные орете! Вотъ поѣдетъ мимо урядникъ, онъ покажетъ вамъ землю! — Ты, Митричъ, эту гумагу изорви и брось! Оно спокойнѣе... Такъ разсуждали степенные мужики солиднаго возраста, изъ той породы, которую революціонеры называли „несознательной". Но теперь почти въ каждомъ селѣ имѣлось по нѣскольку экземпляровъ „сознательныхъ": это — ребята, побывавшіе на стеклянныхъ и суконныхъ фабрикахъ, на зимнихъ заработкахъ въ городѣ, успѣвшіе тамъ набраться отъ пропагандистовъ азбучныхъ истинъ революціонной премудрости и всякихъ хлесткихъ демагогическихъ лозунговъ. Такіе распѣвали уже „Вставай, подымайся, рабочій народъ!" и сочиняли частушки на злобы деревенской жизни: Отъ царя пришолъ приказъ Безъ разбору драть всѣхъ насъ. Деревенски мужики Вы сымайте-ка портки, Получайте свою долю И за землю и за волю!.. Степенные мужики называли такихъ „хулиганами",