Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

16 явнымъ и тайнымъ врагамъ самодержавія, — крестьянскіе бунты, расползавшіеся съ юга во всѣ стороны... Правительство и придворная дворянская камарилья пришли въ испуганное замѣшательство и впервые усумнились въ чудодѣйственной силѣ полицейскаго кулака. Интеллигентской крамолы на верхахъ отвыкли бояться но крамола сверху, подкрѣпляемая бунтами снизу, не на. шутку испугала и царя и всю „опору трона11. Царь вспомнилъ о совѣтахъ министра Витте, о его позабытомъ дерзкомъ письмѣ въ Крымъ. Что-то надо поскорѣе предпринять. Кто научитъ? кто скажетъ правду? гдѣ умные и мудрые? Царь съ тревогою озирался по сторонамъ и мысленный взоръ его неизбѣжно упирался все въ того-же единственнаго государственнаго человѣка, въ умѣ котораго царь никогда не сомнѣвался... Такъ возникъ проэктъ особаго совѣшанія, если не спеціально по крестьянскому вопросу, то все-же весьма къ нему близкому, съ компромиснымъ наименованіемъ „Особаго совѣщанія о нуждахъ сельско-хозяйственной промышленности"... Однако скоро сказка сказывается да не скоро дѣло дѣлается. Когда-то тамъ еще сорганизуется и начнетъ дѣйствовать особое совѣщаніе, да когда-то его работы и постановленія начнутъ воплощаться въ разныя государственныя реформы, долженствующія успокоить бунтующаго мужика, а пока необходимо принять экстренныя мѣры для локализаціи и тушенія расползающагося, пожарища. Тутъ ничего новаго пока не придумано даже умнымъ министромъ финансовъ... Да и не его это дѣло. Хотя по дѣйствующимъ законамъ тѣлесныя наказанія на мужика можетъ налагать только мужицкій-же волостной судъ (пусть мужикъ самъ себя поретъ!), но въ такихъ случаяхъ власть не привыкла считаться съ законами вообще: стрѣляли, пороли, арестовывали, а потомъ уже предавали суду и наказывали по уголовному кодексу.