Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

274 своего вождя. Несомнѣнно, были тутъ и такіе, которыхъ грызъ червякъ сомнѣній, но въ партіи была чисто военная дисциплина: противорѣчить вождю не полагалось... Можно было бесѣдовать въ частномъ порядкѣ и разрѣшать личныя сомнѣнія вопросомъ: „А какъ вы думаете, Владиміръ Ильичъ, о томъ-то?“ —• и слушать, что скажетъ вождь. Вѣра въ непогрѣшимость Ильича ■была такъ велика, что даже и такое освѣдомленіе нужно было облекать въ осторожную форму: желанія познать ■отъ пророка и учителя истину. Нѣкоторая неловкость все-таки была замѣтна. Горькій прогналъ ее излюбленнымъ пріемомъ искусственной простоты и наивности, свойственной людямъ изъ низовъ: — Можетъ, которые есть пьяницы? Тамъ у меня въ спальной и водка и вино заготовлены! Сразу всѣхъ развеселилъ. Точно клоунъ въ циркѣ неожиданно выбѣжалъ на арену и выкинулъ несовсѣмъ приличную шуточку. Вышло что-то въ родѣ антракта. Одни пили чай, другіе бродили по корридорамъ дома и тихо разговаривали. Находились и такіе, которые, подсаживаясь къ Ильичу, осмѣливались спросить: — А какъ вы, Владиміръ Ильичъ, думаете о томъ-то? Нерѣшавшіеся поговорить лично съ Ильичемъ, ловили Горькаго и его спрашивали: — А какъ думаетъ Владиміръ Ильичъ о томъ-то? Горькій знаетъ все: какъ и о чемъ думаетъ его другъ, и тоже разъясняетъ. — Оружіе? Это вопросъ техническій! Оружіе найдется. Мало въ Москвѣ оружія? И пушки, и пулеметы. Достанемъ! Одинъ, въ разговорѣ съ Горькимъ, со всѣмъ согласился, но вскользь замѣтилъ: —• Жертвы большія потребуются! Не вышло-бы въ родѣ Гапоновскаго похода...