Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

281 убитъ во время возстанія: онъ командовалъ эскадрономъ и, при взятіи одной изъ баррикадъ, былъ тяжело раненъ и на другой день скончался, не приходя въ сознаніе. Павелъ Николаевичъ все-таки всплакнулъ потихоньку: когда-то любимый сынъ! Отъ Леночки онъ скрылъ это письмо, но самъ частенько его перечитывалъ и впадалъ въ печальныя размышленія: — Братъ Митя погибъ на одной сторонѣ, родной -сынъ — на другой... Что-то жизнь готовитъ для послѣдняго въ родѣ Кудышевыхъ, для Женьки? Павлу-же Николаевичу жизнь не давала опомниться: приближались выборы въ первую Государственную Думу, куда онъ тайно мечталъ пройти... Некогда горевать и даже некогда отдыхать. Какъ-бы то ни было, а парламентъ завоеванъ. Пусть это парламентъ ублюдочный, но... — Но мы еще повоюемъ! XII. Если обѣ столицы и крупные центры пережили хотя и сильно укороченный „медовый мѣсяцъ" конституціи, то необъятная провинція не испытала и этой мимолетной радости. Тамъ конституція началась прямо съ крутыхъ расправъ надъ „незыблемыми основами" дарованныхъ царемъ свободъ... Конечно, въ глухихъ мѣстахъ провинціи у жителей средняго просвѣщенія получилось очень превратное сужденіе о благахъ конституціи. Такъ было, напримѣръ, въ Алатырѣ: — Чертъ съ ней, съ этой проклятой конституціей! Чтобъ ей лопнуть окаянной! — кричали на всѣхъ перекресткахъ улицъ послѣ скандала съ надзирателемъ, окончившагося убійствомъ ни въ чемъ неповиннаго мальчика .