Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

286 царскій манифестъ о конституціи („Алатырская демонстрація"!), распорядились, чтобы эта вредная бумага съ манифестомъ не читалась въ храмѣ Божіемъ попомъ съ амвона, не расклеивалась по заборамъ и не ходила по мужицкимъ рукамъ, создавая превратное сужденіе въ темныхъ и невѣжественныхъ умахъ. На ушко вамъ можно сказать, что, хотя генералъ съ сыномъ и почитали себя наивѣрнѣйшими подданный Его Величества, но послѣ манифеста, потихоньку и съ закадычными пріятелями, подъ водочку и закусочку, возмущались императоромъ, поругивали его неподходящими для званія монарха словами и заводили между со бою разговоръ о томъ, какъ было-бы хорошо, если-бы на престолѣ сидѣлъ великій князь Дмитрій Павловичъ съ вдовой убіеннаго великаго князя Сергѣя, Елизаветой Феодоровной въ видѣ регентши!.. А генералъ Дубасовъ — временнымъ диктаторомъ, какъ побѣдитель Московскаго вооруженнаго возстанія... Такъ вотъ Манифестъ о конституціи и оказался здѣсь на положеніи нелегальной прокламаціи со стороны престола! Но, вѣдь, слухомъ земля полнится. До Алатыря-то не такъ ужъ далеко. Народъ туда-сюда двигается! Были среди крестьянъ и такіе, которые доказывали, что своими глазами видѣли на соборѣ въ Алатырѣ „Манихестъ" и, хотя какъ неграмотные, сами не читали, но видѣли, какъ читали грамотные и про между собой разговоры имѣли. Утверждали даже больше: въ Манихестѣ этомъ и про землю есть! — А почему- же у насъ объ энтомъ Манихестѣ въ церкви не объявляютъ? — Сказываютъ, что господа не приказываютъ. Ходили къ попу: — Что-же ты, батька, про Манихестъ въ церкви не прочитаешь намъ? — Я что-же? Я дѣлаю, что прикажутъ власти. Никакого манифеста я не получалъ и ничего не знаю. Го-