Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

96 ставу произвести строгое дознаніе и установить личность подстрекателя. Въ Замураевку пріѣхалъ становой съ двумя урядниками, остановился на „въѣзжей избѣ", вызвалъ волостного старшину и сельскаго старосту и, давши имъ нагоняй и настращавши преданіемъ суду, началъ слѣдствіе. Привели подписавшихъ жалобу двухъ выборныхъ, Пахома Еремина и Евдокима Быкова, почтенныхъ бородатыхъ мужиковъ, съ апостольскими лицами. — Вы жалобу подали? — Обчество. А мы, стало быть, выборные... — Ваши подписи? — Такъ точно. — Кто васъ научилъ подать эту жалобу? — Кому насъ учить? Некому. Сами. Міромъ порѣшили. — А кто написалъ жалобу? Выборные помолчали, переглянулись, потомъ Пахомъ Ереминъ переспросилъ: — Кто писалъ? е — Ну, да! Я тебя русскимъ языкомъ спрашиваю: кто писалъ вамъ жалобу? Не выдали Моисея Абрамовича и стали объяснять, какъ научилъ онъ: написалъ человѣкъ одинъ, а кто неизвѣстно. Въ трактерѣ было. Спросили: можешь намъ жалобу написать? Ну, онъ допросъ снялъ и написалъ... — Какъ-же онъ писалъ? Рукой? — Да, вѣдь, какъ люди пишутъ? Знамо рукой, а не ногой... Вотъ тутъ и попались! — Не рукой написано, а на машинѣ. Признавайтесь, кто и гдѣ писалъ жалобу! Повторяютъ одно и тоже: въ Симбирскѣ, въ трактерѣ, а кто — неизвѣстно имъ... — Сознаться не желаете? Молчатъ. — Взять подъ арестъ!