Rodnoe

67 Ванюшка пятился, прижималъ золотушный подбородокъ къ рубахѣ и глядѣлъ исподлобья въ густую бѣлую бороду, въ желтое пухлое лицо. Глядѣлъ и думалъ: какая борода-то, какъ вѣникъ! — Ну, что? Вотъ и не знаешь... рубаху-то квасомъ залилъ? Во-онъ онѣ! — показывалъ Данила Степанычъ на колоды. Стояли онѣ, какъ старые червивые грибы-березовики, въ высокой травѣ. То по садику ходилъ, смотрѣлъ на свои высокіе подсолнухи, уже начинавшіе темнѣть усатыми маковками, и радовался. И то голуби, то проскакивавшіе со двора въ дырки палисадника чернымъ горошкомъ породистые цыплята. — Шшш!.. IX. Прошли теплые дождики, пошли бѣлые грибы-колосники. Какъ-то, поутру, подослала мать Ванюшку, съ кузовкомъ къ Данилѣ Степанычу. — Поди, поди... не бойся... Ванюшка терся у заборчика, боялся итти. Сказалъ сипло въ прорѣзъ палисадника: — Грибовъ на! — Да громче ты, не слышитъ... — Грыбовъ на!! — крикнулъ Ванюшка. Услыхалъ Данила Степанычъ, подошелъ къ забору, увидалъ въ кузовкѣ буренькія шляпки, и захотѣлось ему свѣжаго гриба на сковородкѣ, хоть и запретилъ докторъ. — Ну, давай, давай... Ужъ и грыбы пошли! — Грыбы пошли... — сказалъ Ванюшка, смотря въ кузовокъ. И не видалъ, какъ мать показывала ему съ уголка: отдай! — Кому жъ грыбы-то? 5*