Topola

ни животворить и которое служить лишь орудхеыъ истинному, слову Божію. „Для меня нфтъ необходимости. говорилъ Іорись, чтобы слово и учете MHÈ открытое, которое я въ духе и истину деятельно, превыше всЄхь чувствъ сердечныхъ, узр-Ьлъ. обонялъ, вкусилъ. о'сязалъ'и чувствую, чтобы это учете было сообразно съ некоторыми словами апостола Павла ( 1 )“. Такъ какъ самъ онъ (Іорись) первенецъ между перерожденными, обновленный челов'Ькъ Божій, Христосъ по духу, то ему безусловно надобно верить, не требуя никакнхъ доказательствъ изъ писанія и не дожидаясь какого либо чудодМственнаго знаменія ("). Уже изъ указанныхъ основныхъ положеній Іориса можно предвидеть, какое существенное низвращеніе должны претерпеть у него христіанскіе догматы вообще и таинство св. Троицы въ особенности. Ученіе о послЄднємь у него напоминаетъ собою заблуждёшя Павла Самосатскаго и Савелія, Подобно имъ, „онъ недопускаетъ ad intra никакого различія въ существе Божіемь и только, по его понятію, ad extra возможно это различіе ( 3 )“. Онъ отрицаетъ, чтобы Богъ быть личнымъ, т. е. на его языке это значило, что въ существе Божіемь нЄть места ни для какого различія лицъ и какъ бы ни называли Бога—Богомъ ли, Отдемъ ли, Словомъ ли, Сыномъ ли или св. Духомъ —это решительно все равно и безразлично (‘).

(*) Die Protest. ÀQlitr. S. 43. (*) Ibid. (*) Ibid. стр. 44. (*) «Богъ есть и остается безличнымъ», говорплъ Iорпсъ въ своей «дивной кпигЬ». Подобное вьтражепіе въ собствепномъ смысл!; пантепстпвеское, но едва ли !орпсъ былъ знакомь съ воззрЬніями фолософскаго пантеизма. Называя Бога безличнымъ, онъ хотЬлъ только сказать, что въ БогЬ не можетъ быть нТсколькпхъ лпцъ. Въ другомъ иТстЪ того же сочиненія (стр. 156) опъ говорить; «для меня все равно, унотребляютъ ли нанмоповапія —Отецъ, Слово, Сынъ, Св. Духъ и Богъ, мы должны обращать вниманіе па уиъ, волю и рЬчь; Духу истины надлежитъ и должен-