Tragedія admirala Kolčaka : izѣ istorіi graždanskoй voйnы na Volgѣ, Uralѣ i vъ Sibiri. Čast 1, Vostočnый frontъ graždanskoй voйnы

197 бы полуконспираціей въ партійной средѣ. Такая тактика объяснялась, очевидно, нежеланіемъ раздражать мѣстныхъ людей, какъ бы навязывая имъ столичныя рѣшенія. Было ли это правильно для успѣха той агитаціи, которую надлежало вести членамъ „С. Возр.“? Съ одной стороны, какъ будто бы да: Кроль разсказываетъ, напр., какъ раздражало партійныхъ дѣятелей, типа Климушкина, упоминаніе о Москвѣ: „важно... не то, какъ смотритъ Москва, ибо правительство здѣсь, а не въ Москвѣ" (60). Но на вѣсы надо положить и другое. Тактика умолчанія сдѣлала въ концѣ концовъ позицію „С. В." нѣсколько спутанной и неясной — не только для рядовой массы, но отчасти даже и въ сознаніи оффиціальныхъ представителей Союза. Они дѣйствовали противорѣчиво, вразбродъ. Эта тактика помѣшала развитію Союза къ тому моменту, когда ему надлежало уже выступить въ роли организованной объединенной силы*). Во всей печати того времени, которую мнѣ удалось просмотрѣть, я встрѣтилъ едва ли не единственную замѣтку въ газетѣ „Сибирь" (№ 46), гдѣ „по слухамъ" излагался планъ „представителей к.-д. и правыхъ с.-р.“, намѣтившихъ персональный составъ будущей всероссійской власти**). Ни опроверженій, ни поясненій на эту замѣтку не послѣдовало. Думаю, что успѣхъ агитаціи лишь колебался тактикой умолчанія. Довольно значителенъ и показателенъ, былъ, напр., тотъ фактъ, что члены „С. В." не вошли въ составъ Комитета У. С. (какъ-то А. А. Аргуновъ). Печать этого не отмѣчала. Впослѣдствіи въ газетахъ писалось, что кандидатура Н. Д. Авксентьева въ Мо*) „С. В.“ въ Сибири — утверждаетъ Гинсъ — существовалъ больше на бумагѣ”. „Поэтому лидеры его не могли опереться на союзъ” (I, 260). **) Самая декларація „С. В.” и „Н. Ц.“, ставящая принципіальные вопросы, была напечатана, напр., въ омской „Зарѣ” (18 сент.) въ видѣ „письма” московскаго политическаго дѣятеля отъ 24 іюля. Информація „Сибири” давала далеко неточное представленіе о московскихъ кандидатахъ. Она называла: Милюкова, Набокова, Авксентьева, Аргунова, Болдырева. О Милюковѣ при его тогдашней „нѣмецкой” оріентаціи не могло быть и рѣчи. П. Н. Милюковъ, возражая въ „Посл. Нов.” (№ 2983) на мои указанія о большихъ неточностяхъ, допущенныхъ авторомъ вь изложеніи московскаго „соглашенія”, указываетъ, что первоначально была комбинація: „Милюковъ—Алексѣевъ”. Очевидно, до автора, какъ и до Сибири, дошли лишь слухи.