Tragedія admirala Kolčaka : izѣ istorіi graždanskoй voйnы na Volgѣ, Uralѣ i vъ Sibiri. Čast 1, Vostočnый frontъ graždanskoй voйnы

204 за исключеніемъ непримиримыхъ Коганъ-Бернштейна и 'Чайкина, пошло за умѣреннымъ большинствомъ, руководимымъ Авксентьевымъ, Бензиновымъ, Роговскимъ и Гендельманомъ" (45). „Непримиримые" не исчислялись двумя указанными лицами — мы съ ними встрѣтимся позже. Ихъ не такъ мало, но они не оставили открытаго слѣда въ дѣятельности Совѣщанія, относясь къ нему по существу отрицательно *). . Какъ то незамѣтной оказалась и роль „правыхъ" въ эс-эровской группѣ — дѣйствующимъ лицомъ является среди нихъ одинъ только Авксентьевъ, и то больше въ роли предсѣдателя Совѣщанія. Ему болѣе чѣмъ кому-либо принадлежитъ честь того, что Уф. Совѣщаніе пришло къ опредѣленнымъ результатамъ. На пользу ли общаго дѣла? Это вопросъ уже другой. Но не авксентьевская точка зрѣнія побѣдила на Совѣщаніи; не за нимъ „въ силу партійной дисциплины" пошла главная масса эс-эровскаго центра. Выразителемъ мнѣнія большинства явился Гендельманъ. Онъ олицетворяетъ собою какъ бы центръ, у котораго былъ свой правый уклонъ (Архангельскій) и лѣвый (Миноръ). Этотъ центръ занималъ колеблющуюся позицію. Ее Утгофъ опредѣляетъ такъ: „нельзя не признать, но нельзя и не сознаться". Правая группа с.-р. (Розенблюмъ, Павловъ, Аргуновъ, Лазаревъ, Подвицкій, Лотошниковъ, Кутузовъ, Брешко-Брешковская) безотговорочно шла на соглашеніе съ „буржуазіей" и учитывала одіозность, которая была разлита *) Чернова, пріѣхавшаго 19 сентября въ Самару, на всякій случай держали „подъ спудомъ", „не допуская его въ Уфу" — изъ письма Авксентьева партійнымъ единомышленникамъ („Пр. Рев.“ № іу „Непоявленіе лидера п. эс-эровъ, на территоріи Комитета—поясняетъ Майскій—объяснялось специфическими причинами. Руководители Комитета считали Чернова слишкомъ „лѣвымъ" и черезчуръ „одіознымъ" для буржуазно-офицерскихъ элементовъ Поволожья и потому подъ разными предлогами задерживали его прибытіе въ Самару. Дѣйствительно, Черновъ попалъ на Волгу уже къ шапочному разбору. Но зато на недостатокъ внѣшнихъ знаковъ почета ему жаловаться не приходилось: „предсѣдателя Учредительнаго Собранія" поселили въ лучшемъ номерѣ гостиницы „Національ", передъ дверью поставили вооруженный караулъ, устроили торжественный банкетъ съ рѣчами и иностранцами въ ознаменованіе его прибытія и, наконецъ, заставили всѣхъ управляющихъ вѣдомствами явиться къ нему для „всеподданнѣйшаго доклада" каждому по работамъ своего министерства" (66). Ср. 5' Аргунова.