Tragedія admirala Kolčaka : izѣ istorіi graždanskoй voйnы na Volgѣ, Uralѣ i vъ Sibiri. Čast 1, Vostočnый frontъ graždanskoй voйnы

.228 теперь есть у Русскаго человѣка, &то есть право пожертвовать собой, пожертвовать всѣмъ во имя того великаго, единаго, цѣлаго, которое мы именуемъ нашей свободной родиной, мы, Врем. Прав. Россіи, и Вы, избравшіе насъ и представляющіе всенародныя массы, мы должны сейчасъ дать великую, единую клятву: клянемся, братья, клянемся тѣмъ, что мы въ этихъ жертвахъ и въ этомъ единеніи, въ одной волѣ, въ одной стальной волѣ не остановимся ни передъ чѣмъ. И если эту великую клятву мы здѣсь дадимъ, и если этотъ великій актъ заключили здѣсь, то, я глубоко убѣжденъ, что Россія — наша Рос' сія — будетъ спасена" (255). Слѣдуетъ запомнить и рѣчь тов. предс. Чехословацкаго Нац. Совѣта д-ра Павлу, котораго Совѣщаніе привѣтствовало стоя. Онъ закончилъ словами: „...Если мы имѣемъ нѣкоторую заслугу и созданіе настоящаго момента, если мы тоже что-то создали для Великой Единой Россіи — это не случайно; это потому, ' что въ каждомъ изъ насъ имѣется ясное сознаніе, что наша судьба и Ваша судьба — судьба общая, потому что мы, какъ и Вы, боремся за свободу, потому что мы, какъ и Вы, боремся за единство. Мы вѣримъ, и потому боремся, что безъ единой и свободной Россіи не будетъ единой .и свободной Польши, не будетъ единой и свободной Румыніи, не будетъ единой и свободной Югославіи. И потому мы здѣсь всѣ угнетенные народы Средней Европы собрались и собираемся для того, чтобы съ Вами дальше бороться до тѣхъ поръ, пока не будетъ возстановлена свобода нашей родины" (213). Но все это декорумъ. Очень мало подходили эти рѣчи къ той дѣйствительности,’ которая была на-лицо. „Вечерній горячій призывъ къ единенію разсѣялся въ предразсвѣтномъ туманѣ. Вражда и рознь открыто ползли изъ всѣхъ щелей. Такъ начинался первый день Вр. Вс. Правительства-Директоріи" — этими словами закончилъ главу „Образованіе Директоріи" въ своихъ воспоминаніяхъ одинъ изъ творцовъ уфимскаго компромисса ген. Болдыревъ (53). Что лучше: худой миръ или добрая ссора? Нѣтъ на это общаго отвѣта. Уфимскій компромиссъ не могъ быть искреннимъ— претенціозны были требованія „лѣваго" сектора _ и слишкомъ много уступокъ пришлось сдѣлать другому