Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

105 Авдотья Степановна сдѣлала ей ласковый выговоръ: — Я тебѣ объясняла уже, что нехорошо говорить постороннимъ людямъ „ты“. Такъ можно говорить своимъ, деревенскимъ... Говори — „вы уѣдете", а не „ты уѣдешь"... — Такъ ужъ мы привыкли, Авдотья Степановна... —■ отвѣтила съ улыбочкой Полянка. — Отвыкай! — Это все неважно. Я ей тоже говорю „ты". — Вы имѣете на то право, а она не можетъ... Садись съ нами обѣдать! — Много благодарна... Мнѣ домой надо... Я ужъ поѣла... Возбужденная и смущенная, убѣжала домой, а мы и за обѣдомъ продолжали обсуждать вопросъ уже съ его практической стороны. Я проживу до средины сентября, посмотрю, каковы ея познанія въ предметахъ, займусь съ ней пока до отъѣзда... — А зимой мнѣ нечего дѣлать. Я съ удовольствіемъ... — На лѣто пріѣду и увидимъ, что вышло... Надо за 4 класса гимназіи, безъ языковъ. Не Богъ вѣсть, какая премудрость! Ахъ, какая милая эта толстая Авдотья Степановна! Вотъ тебѣ и просвирня: у ней на полкахъ и Гоголь, и Тургеневъ, и Некрасовъ, и „Вѣстникъ знанія"!.. Мои туманныя фантазіи, при помощи просвирни изъ Новодѣвичья, неожиданно нашли реальное воплощеніе! Конечно, онѣ отъ этого дѣлались еще туманнѣе: я окончательно увѣровалъ, что Поля — моя нареченная невѣста, а въ недалекомъ будущемъ—жена. Отъ этого я выросъ въ собственныхъ глазахъ и точно освятились мои отношенія къ дѣвушкѣ, въ которыхъ романтическая поэзія и идеализація крѣпко сплетались съ грѣ¬