Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

107 мы занимались: читали, писали, рѣшали задачи. Наши ѵроки, хотя и производились наединѣ, но всегда въ квартиркѣ Авдотьи Степановны, которая всегда ощущалась гдѣ-то по близости, за перегородкой, и временами осторожно, на ципочкахъ, проходила чрезъ нашу комнату. Мнѣ это не казалось удобнымъ, и я пытался перенести занятія въ свою комнату. — Мы вамъ мѣшаемъ, Авдотья Степановна? Пойдемте, Поля, въ мою комнату? Поля пугливо взглядывала на Авдотью Степановну, а та торопилась меня успокоить. А однажды сказала мнѣ наединѣ: — Лучше, если она будетъ у меня: увидятъ, что дѣвушка ходитъ къ вамъ, начнутъ болтать всякую гадость. Нравы у насъ дикіе. Сплетутъ что-нибудь... вымажутъ ворота дегтемъ или вооружатъ старика Михайлу Иваныча... Я и васъ и Полю берегу отъ непріятностей... — Спасибо, Авдотья Степановна. — Я увѣрена, что вы — честный человѣкъ и что вы... очень расположены къ моей любимицѣ... Вѣрно, вѣдь? Къ чему скрывать? Это такъ естественно... — Я не скрываю... — Тѣмъ осторожнѣе надо вести себя... — Конечно, конечно. Я краснѣлъ: чувствовалъ, что все видитъ и все понимаетъ эта дипломатка, но осторожность и благоразуміе только подливали масла въ огонь. А онъ разгорался съ обѣихъ сторонъ. Часто за уроками, встрѣчаясь глазами, мы ласкались на разстояніи и тонули въ туманахъ невѣдомаго счастья. Однажды, объясняя рѣшеніе задачи, я пододвинулся къ ученицѣ и осторожно поглаживая умную головку дѣвушки, склонился, было, чтобы поцѣловать покраснѣвшую щечку, но какъ разъ въ этотъ моментъ дважды кашлянула за перегородкой Авдотья Степановна, и мы отодвинулись другъ отъ друга.