Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

84 Такъ и проболтался до вечера. Закатывалось солнышко. Начался перелетъ: утки вереницами потянулись съ полей на озера. — Что сидишь около меня, какъ пришитый? Утки надъ головой летаютъ, а ты на меня глядишь! Ну, и охотникъ! — Вѣрно. Надо на зорькѣ посидѣть... Взялъ ружье и лѣниво побрелъ къ тальникамъ. Не хотѣлось далеко уходить. На душѣ все росло радостное безпокойство и было не до утокъ. Богъ съ ними, пускай летаютъ! Погасла послѣдняя пунцовая полосочка на небѣ. Затрещали коростели въ лугахъ, затренькали лягушки на озерахъ. Таинственный мракъ начиналъ окутывать землю. Налетѣла утиная стая, — послалъ въ догонку два заряда. Одна упала въ тальникахъ. Долго бродилъ. Развѣ найдешь безъ собаки? Тальники выше роста человѣческаго... Тишина ночная подкралась незамѣтно. Звѣзды затеплились въ вышинѣ. Подъ берегомъ шлепала веслами невидимая лодка. Подумалъ, что это Михайло Иванычъ возвращается на маякъ. Продрался къ водѣ: нѣтъ, не онъ. А плыветъ къ маяку. Вскинулъ ружье за плечи и тихо пошелъ на стоянку. Трудно по пескамъ: ноги вязнутъ, тальники вяжутъ ихъ. Вонъ огонекъ въ землянкѣ зазолотился! — пошелъ проворнѣе... Совершенно стемнѣло, когда я, подойдя къ землянкѣ, заглянулъ въ окошечко... Жгучая ревность опалила душу: въ землянкѣ сидѣлъ курносый парень съ гармоніей! Было такое чувство, будто Полянка любила уже меня, а теперь измѣнила съ этимъ курносымъ парнемъ. Конечно, это тотъ самый Васька, про котораго говорилъ Ваня. Прислушался: ссорятся... Полянка около печки, отираетъ рукавомъ слезу. Парень — у стола, на его самодовольной мордѣ — глупая улыбочка. Вошелъ, прикинувшисъ, что ничего не видѣлъ и не слышалъ: