Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

88 — Ладно ужъ... Только отцу не сказывай! Сегодня на озера за раками пойду. Когда водяной баринъ пріѣзжаетъ, всегда подарочекъ ему отецъ дѣлаетъ. Раковъ очень любитъ. Надо заготовить на случай. — Раковъ и я люблю. — Ну, вотъ и пойдемъ. И ботникъ покажу. Напились чаю, снарядились и пошли на озера. Я съ ружьемъ, Полянка — съ рачнями. Душа трепетала отъ невѣдомой радости. Пила счастье бытія и восторга. Завела меня Полянка по тропочкамъ въ камышахъ въ тони озерныя, на узкій полуостровокъ. Тутъ былъ шалашъ: Михайло Иванычъ осенью перелетныхъ гусей сторожитъ, утками онъ пренебрегаетъ: утка заряда не стоитъ. Тутъ у него и ботникъ спрятанъ въ камышахъ да еще и на цѣпь желѣзную къ пню прикованъ. — Я сперва рачни поставлю, а потомъ ты на ботинкѣ за охотой поѣдешь! — Поѣдемъ вмѣстѣ: я пособлю рачни ставить... Стала дѣвушка ботникъ съ цѣпи снимать, замочекъ отпирать, а я позади... Легко ботникъ на цѣпь посадить, а какъ посадишь на цѣпь хмѣльную отраву молодой крови, бунтующей, какъ кипятокъ подъ огнемъ? — А ты не балуй! Сперва только поддавалась поцѣлуямъ, легко отстраняясь руками, а потомъ и сама опьянѣла... Стыдливость —• ангелъ хранитель дѣвичьей чистоты. Въ минуту опасности она зажигаетъ притупленный опьяненіемъ страсти свѣтъ разума: сильный толчекъ въ мою грудь и Полянка — на разстояніи... Красная, какъ распустившійся піонъ, взволнованная и враждебная... — Смотри пожалуйста: сарафанъ изорвалъ, охальникъ! Какъ волкъ какой... Право! — Прости! Больше не буду трогать... — Знай край да не падай, миленькій! Пошла прочь, оправляя сползшій платочекъ. — Не уходи!