BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

976

всесильнаго государства, торжествующаго надъ личностью. И этотъ величайций конфликтъ Пушкинъ изобразилъ съ безпристрастной строгостью генальнаго художника. И въ то время какь Мицкевичъь лишь односторонне ощущалъ это столкновен!е, находя оправдане только въ борьбЪ, Пушкинъ показаль внутреннюю правду обоихъ началъ. Къ этому духовному опыту Пушкинъ пришелъ не сразу, ему пришлось отказаться отъ многихъ вольнолюбивыхъ мечтан!. На проблему свободы велик поэтъ сталъ смотофть не столько съ политической, сколько съ философской точки зрЪн!я. И онъ понялъ, что свобода не можетъ быть достигнута насильственнымъ путемъ, а только духовнымъ воспитайемъ человЪ чества “?). Брюсовъ считаетъ, что эти взгляды положены въ основу „М$днаго Всадника“. СтихШная революшя не устрашила „державца полум!ра“, онъ остался неподвиженъ ВЪ „неколебимой вышинЪ“. Но когда на него возсталъ свободный духъ единичнаго человЪка, только тогда „грозный царь“ покинулъ свою скалу, и, всю ночь пресл5дуя бЪднаго безумца, тяжелымъ топотомъ заглушилъ мятежъ свободной души.

Пушкинъ въ „МЪдномъ ВсадникЪ“ дЪйствительно отв5тиль Мицкевичу на упреки въ изм5нЪ прежнимъ идеаламъ. Брюсовъ проникновенно возстанавливаетъ отв5тъ русскаго поэта: „Да, — какъ бы говоритъ Пушкинъ, — я не в5рю больше въ борьбу съ деспотизмомъ силами стихнаго мятежа; я вижу всю его безплодность. Но я не изм$нилъ вы: сокимъ идеаламъ свободы. Я, попрежнему, ув5ренъ, что не вЪченъ ‚кумиръ съ м5дною главой“, какъ ни ужасенъ онъ въ окрестной мглЪ, какъ ни вознесенъ онъ „въ неколебимой вышинЪ“. Свобода возникнетъ въ глубинахъ челов ческаго духа, и „огражденная скала“ должна будетъ опустЬть“.

СтвЪтъ Пушкина Мицкевичу въ „МЪдномъ Всадник“ выдержанъ въ спокойномъ и величественномъ тон$; на личныя обвинен!я въ низкопоклончеств5 и златолюб!и, въ этой поэм Пушкинъ вообще не отв$чаетъ. Но онъ къ нимъ вернулся еще разь въ отрывкЪ, написанномъ 10 августа 1834 года, который проф. Ледницюй называеть лирическимъ постскриптумомъ къ „М$Ъдному Всаднику“. Въ томъ же спокойномъ тонф Пушкинъ отв$чаетъ и на личну обиду, которую глубоко принялъ къ сердцу:

Онъ Ушелъ на Западъ — и благословеньемъ Его мы проводили. Но теперь Нашъ мирный гость намъ сталъ врагомъ и нынЪ Въ своихъ стихахъ, въ угоду черни буйной“), Поетъ онъ ненависть; издалека Знакомый голосъ злобнаго поэта