Grammatika lюbvi : izbrannыe razskazы

79 И тутъ Мещерская, не теряя простоты и спокойствія, вдругъ вѣжливо перебила ее: — Простите, шабаше, вы ошибаетесь: я женщина. И виноватъ въ этомъ — знаете кто? Другъ и сосѣдъ папы, а вашъ братъ, Алексѣй Михайловичъ Малютинъ. Это случилось прошлымъ лѣтомъ въ деревнѣ... А черезъ мѣсяцъ послѣ этого разговора казачій офицеръ, некрасивый и плебейскаго вида, не имѣвшій ровно ничего общаго съ тѣмъ кругомъ, къ которому принадлежала Оля Мещерская, застрѣлилъ ее на платформѣ вокзала, среди большой толпы народа, только что прибывшей съ поѣздомъ. И невѣроятное, ошеломившее начальницу признаніе Оли Мещерской совершенно подтвердилось: офицеръ заявилъ судебному слѣдователю, что Мещерская завлекла его, была съ нимъ въ связи, поклялась быть его женой, а на вокзалѣ, въ день убійства, провожая его въ Новочеркасскъ, вдругъ сказала ему, что она и не думала никогда любить его, что всѣ эти разговоры о бракѣ — одно ея издѣвательство надъ нимъ, и дала ему прочесть ту страничку своего дневника, гдѣ говорилось о Малютинѣ. — Я пробѣжалъ эти строки и тутъ же, на платформѣ, гдѣ она гуляла, поджидая, пока я кончу читать, выстрѣлилъ въ нее, — сказалъ офицеръ. — Дневникъ этотъ вотъ онъ, взгляните, что было написано въ немъ десятаго іюля прошлаго года. Въ дневникѣ стояло приблизительно слѣдующее: „Сейчасъ второй часъ ночи. Я крѣпко заснула, но тотчасъ же проснулась... Нынче я стала женщиной! Папа, мама и 1 оля, всѣ уѣхали въ городъ, я осталась одна. Я была такъ счастлива, что одна, что неумѣю сказать! Я утромъ гуляла одна въ саду, въ полѣ, была въ лѣсу, мнѣ казалось, что я одна во всемъ мірѣ, и я думала такъ хорошо, какъ никогда въ жизни. Я и обѣдала одна, потомъ цѣлый часъ играла, подъ музыку у меня было такое чувство, что буду жить безъ конца и буду такъ счастлива, какъ никогда! Потомъ заснула у папы въ кабинетѣ, а въ четыре часа меня разбудила Катя, сказала, что пріѣхалъ Алексѣй Михайловичъ- Я ему очень обрадовалась, мнѣ