Izabrannыe razskazы

Братецъ возвратился на разсвѣтѣ туманный счастіемъ, и полупьяный имъ. Аграфена деревянно отворяла дверь. — Хороша невѣста-то? Онъ ничего не отвѣтилъ, прошелъ къ себѣ. . • XVIII Братецъ не имѣлъ силъ рвать, уступалъ голосу тѣла пробуждающагося, и днемъ ненавидѣлъ еще острѣй еще жестче былъ. . А ужъ въ домѣ знали о ихъ связи—кто посмѣивался, кто шипѣлъ I не было недостачи въ шпіонахъ. Сама Клавдія стала серьезнѣй: разъ Аграфена услышала кусочекъ фразы, которая не ей предназначалась, Клавдіиной подругѣ, сидѣвшей съ ней въ столовой. — Одну любитъ, а съ другой живетъ. Прошла недѣля; стоялъ Великій постъ. Снова, какъ тогда, въ роковой день, Аграфена осталась одна въ домѣ. Въ первый разъ походило на весну. За день растопило даже лужи, розовый закатъ сіялъ въ нихъ пятнами, и опять багрянецъ надъ липами голыми сквозь сѣтку грачей говорилъ о несбыточномъ, пронзительномъ... Вдругъ звонокъ въ прихожей. Аграфена кинулась. Онъ, братецъ. Но какой! Что съ нимъ? Отчего губы дрожатъ и такой блескъ въ глазахъ? — Мнѣ тебя нужно, Аграфена. Молча прошли къ нему въ комнату. Аграфена взялась за ручку кровати. — Я долженъ тебѣ сказать... я... я люблю не тебя... понимаешь, не тебя... Мучился... Хорошо это — тебѣ и ей разомъ въ глаза смотрѣть? Легко? О-о... Она все стояла, все смотрѣла и стеклянѣли ея глаза. Какъ чужая понимала она его, будто изъ другого государства. А, однако, поняла. Да, душа его давно томилась одиноко, но теперь загажена его любовь, та тоже знаетъ, чѣмъ былъ онъ, не могъ онъ больше такъ, впотьмахъ, сказалъ... Тутъ упалъ онъ на подушки, рыдая мальчишескими