Izabrannыe razskazы

Съ Анютой жила подруга — Маня. Обѣ служили. Обѣ носили похожія голубенькія платьица, выдавали краснононосымъ мужикамъ водку, хохотали весело, а потомъ Аграфена степенно поила ихъ чаемъ изъ пузатыхъ чашекъ: синихъ съ золотыми крестами. На святкахъ ѣздили по очереди въ гости, лѣтомъ гуляли съ учителемъ, пѣли во ржахъ „Укажи мнѣ такую обитель".- „Хохотушки, молоды",Аграфена улыбалась. „Ну, дай имъ Богъ, дай Богъ". Но этотъ учитель сталъ ей непріятенъ. „Долгогривый", рѣшила: „и что патлы жирные — нехорошо". — Мамаша, знаете, Иванъ Васильевичъ замѣчательнообразованный человѣкъ. Онъ читалъ даже Каутскаго. „Читалъ, читалъ" — Аграфена соображала свое, и мнѣнія не мѣняла. „Хоть бы Господа Бога". Дѣвушки надъ ней смѣялись. Анюта прибавляла: — У меня мать консервативнаго образа мыслей. А. Онъ демократъ. Другъ Каутскаго могъ говорить разныя- вещи, и бывалъ у нихъ часто. Аграфена находила — черезчуръ часто. Анюта сначала хихикала, потомъ стала тише и серьезнѣй*, краснѣла и по ночамъ не спала долго, — ворочалась, вздыхала. Аграфена соображала все это и тоже отмалчивалась. Но тревога подымалась въ ней. Передъ утромъ просыпалась она иногда, отирала1 потъ со лба и внутренне крестилась; дай Богъ Анютѣ, дай Богъ. XXVI ^ Хорошо въ свѣтломъ лѣтѣ ласточкамъ носиться надт> полями, ржамъ шумѣть сухимъ шорохомъ и глубокія думы думать тысячью колосьевъ; такъ же счастливы темносиніе васильки въ хлѣбахъ. Такъ же дѣвичье сердце овѣяно вѣчнымъ и сладкимъ безуміемъ любви. Сплетя вѣнокъ изъ васильковъ и скромной кашки душистой, дѣвушка ходитъ тайными тропами среди ржей, обнимая его, и въ ея глазахъ — Анютиныхъ, — цвѣтъ анютиныхъ глазокъ; давно выцвѣло ея голубое прежде платьице, одѣвая сѣро-сине-