Kniga Іюnь : razskazы

— 88 Неплодовъ всталъ прямо передъ растерянно улыбавшейся Варенькой и беззащитно развелъ руки. - Видѣла? Конечно, я твой отецъ, но все таки надо правду видѣть. Плюгавый, невзрачный, болѣзненный человѣкъ. Малообразованный. Вотъ и костюмчикъ у меня не того-съ. Штиблеты... Словомъ, что ужъ тамъ. Въ герои не лѣзу. И вотъ, я, властью, мнѣ данной, дѣлаю чудо. Люди думаютъ, что солнце — это великое дѣло, а лампа пустяки. Солнце, конечно, большое, но и оно, и лампа моя скудная тою же силою зажигаются и горятъ. Всякій свѣтъ дается Господомъ и другого, кромѣ Господняго, нѣтъ. И солнце чудо, и лампа моя такое же чудо. Только, конечно, понять это трудно. Ну, иди, иди, дѣточка, Господь съ тобою. Тамъ кто-то звонитъ. Вечеръ прошелъ тихо. Неплодовъ молчалъ Только ночью, укладываясь спать, сказалъ женѣ: — А странное дѣло, Леля, живемъ мы съ тобой дружно, а вѣдь никогда ни о чемъ не разговариваемъ. О глубокомъ. — Есть намъ время разговаривать. За день наработаешься, намучаешься, и слова-то всѣ перезабудешь. Вотъ ужъ одиннадцатый часъ, а завтра въ семь вставать, успѣть до службы на базаръ сбѣгать. — О земномъ печемся, какъ Марфа евангельская, о земномъ! И вдругъ жена Неплодова злобно швырнула на постель подушку, на которую натягивала свѣжую наволочку, швырнула и крикнула: — Опять Марфа! Надоѣла мнѣ ваша Марфа! Всю жизнь только Марфами тычутъ. — Леля, дорогая, не сердись! Ты пойми только, что Марія сидѣла...