Lѣto gospodne : prazdniki

144 оставляетъ Горкина и Василь-Василича. Баринъ выхватываетъ откуда-то изъ-подъ воротничка конвертикъ и проситъ принять „торжественный стихъ на Рождество:" Съ Рождествомъ васъ поздравляю, И счастливымъ быть желаю, Не придумаю, не знаю, Чѣмъ васъ подарить? . . Нѣтъ подарка дорогого, Нѣтъ алмаза золотого, Подарю я вамъ. . два слова! Ни-когда! На-всегда! — Тутъ шарада и каламбуръ!—вскрикиваетъ онъ радостно: — печаль — ни-когда, а радость — на-всегда! Всѣмъ очень нравится, — какъ онъ ловко! Отецъ благодаритъ, жметъ руку барину и уходитъ. ВасильВасиличъ сдерживаетъ: — Господинъ Энтальцевъ, не спѣши... еще великъ день! Энтальцевъ, съ селедкой въ усахъ, подкидываетъ меня подъ потолокъ и шепчетъ мокрыми усами въ ухо: „мальчикъ милый, будь счастливый... за твое здоровье, а тамъ хоть... въ стойло коровье!". Даетъ мнѣ попробовать изъ рюмки, и всѣ смѣются, какъ я начинаю кашлять и морщиться. Его сажаютъ рядомъ съ солдатомъ и Полугарихой, на почетномъ мѣстѣ. Горкинъ садится возлѣ Пискуна и водитъ его рукой. "Бдятъ горячую солонину съ огурцами, свинину со сметаннымъ хрѣномъ, лапшу съ гусиными патрохами и разсольникъ, жаренаго гуся съ мочеными яблоками, поросенка съ кашей, драчену на черныхъ сковородахъ и блинчики съ клюквеннымъ вареньемъ. Всѣ наѣлись, только пѣвчій грызетъ поросячью голову и проситъ, нѣтъ ли еще пироговъ съ капустой. Ему даютъ, и Василь-Василичъ проситъ —■ „Сеня, про¬