Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

245 можно было въ карманъ положить да съ собой унести, — другой разговоръ, а ее въ карманъ не положишь. — Да и мужики, вѣдь, тоже ее въ карманъ не положатъ! — хитровато улыбнувшись, замѣтилъ Петръ, пряча раздраженіе. — Л4огутъ. Мужики могутъ! По горсточкѣ по карманамъ разберутъ. Не соберешь потомъ. Тутъ хмуро заговорилъ Григорій: — Я помѣщикомъ во всякомъ случаѣ не буду. Не желаю быть. Я свою часть мужикамъ отдамъ. Лариса сверкнула глазами на Григорія: — Прирѣзку взять надо? На Ванькину долю взять надо? Десятинъ двадцать все надо оставить, а остальное — пусть мужики берутъ! — Хотѣлось-бы мнѣ съ тетей Машей поговорить, только итти туда, въ усадьбу, не хочется. — Мы это дѣло наладимъ! — успокоила Лариса. Попрошу ее къ намъ зайти. На другой день пришла тетя Маша. Не любила она Петра и согласилась только ради того, чтобы помочь дѣлу примиренія сына съ отцомъ, сама не зная еще, изъ-за чего они поссорились. Тема разговоровъ оказалась для тети Маши неожиданной и лишь сильнѣе вооружила тетю Машу противъ Петра. —• А-а, вотъ въ чемъ дѣло! При жизни бабушку свою бегемотомъ и крокодиломъ называлъ, а какъ померла, такъ наслѣдство пожалуйте! Я думала, что ты помириться съ отцомъ хочешь. Такъ мнѣ Лариса Петровна сказала. А оно вонъ что! Выходитъ, что и не отецъ, а опекунъ! Такъ, такъ... Не могу тебя порадовать. Какія были завѣщанія, всѣ на смарку пошли, недѣйствительными сдѣлались, а новаго сестрица не успѣла сочинить. Да и то сказать: если-бы и сдѣлала, такъ для тебя ничего пріятнаго отъ бабушкиной смерти не получилось-бы. Кабы Наташа за поляка не вышла, ей-