Pčela

сидйлъ на лавкй, и прилаживали суконныя онучи къ ногами. Степанъ съ Маланьей не сходили еще съ иалатей. Раздался стуки подъ окномъ.. Кузьма отодвинули одну половину рамы и высунулся въ окно. Кому въ корень запрягать? мнй аль тебй, Кузьма? раздался на улицй голосъ. Да ты кого запрячь сбираешься, кобылу, аль мерина? спроси ли Кузьма. Да кого? Мнй все едино, хоть кобылу, хоть мерина. А коли все едино, такъ какъ хошь. Ты скажи толкомъ, я такъ и ладиться буду. . Чего ладиться? у меня тоже все готово. Дровни-то твои, что-ли будутъ? Мои такъ мои; мнй дровень не жалко. » Такъ кого же въ корень-то? Да ты кого впрягаешь, —кобылу аль мерина? Мнй все едино. —Хоть кобылу, хоть мерина. Кобыла то твоя жереба? Жереба. Вишь какой разъ! Мустоне близко. Верстъ около двухъ сотъ будетъ. Лишь бы не больше. Такъ какъ ты думаешь? Кобылу аль мерина впрячь. Можно и кобылу. Не было бы ей грузно, дорога дальняя. Много-ль васъ пойдетъ то? Ты пойдешь? Я то? Ну да. Мнй за чймъ? А коли нужно пожалуй, можно вйдь. Племянника что-ль провожать? Что мнй его провожать, —съйдетъ и безъ меня. Такъ зачймъ же ты пойдешь? Пожалуй я и не пойду. А коли нужно, такъ чтожь станешь дйлать. Коли ты не пойдешь, такъ насъ всего трое пойдетъ: —я, Степка да Ванька твой. А поклажа будетъ? Какой поклажй быть? двй котомки. Можетъ ты что нибудь повезешь? А я што? Какая отъ меня поклажа? Тамъ Ванькй бабы пироговъ напекли въ дорогу. Самъ-то ты сбираешься? Чего мнй сбираться? Коли надо, пожалуй, пойду. Ну такъ кого же ты впрягать то сбираешься? Мнй то йхать? Тебй-то? Какъ хочешь. На морозй зябнуть большой охоты нйтъ. А въ случай... дйлать нечего, не хошь да пойдешь. Вошелъ Семенъ. Вотъ Сидоръ спрашиваетъ, кому въ корень впрягать, обратился Кузьма къ сыну. А кто хочетъ. Хоть мы, хоть онъ, отвйчалъ Семенъ. Вотъ Сенька говорить, что кто хошь,хоть мы въ корень впряжемъ, хоть ты, обратился Кузьма за окно къ Сидору. Да и я же про то толкую, хоть ты впряжешь, хоть я. Мнй все едино. Да ты кого сбираешься впрячь, кобылу, аль мерина? Мнй все едино, кого не впрячь. Кобыла-то у тебя жереба? Жереба. Ишь какой разъ. Дорога то дальняя. Небось и ухабовъ много, поди разбита, теперь извощикъ пойдетъ.

Извйстное дйло, санный путь установился, такъ извощикъ пойдетъ. Кто же въ корень то впрягать будетъ? Да хоть ты, хоть мы впряжемъ. А дровни то чьи? Мнй дровень не жалко. Ты скажи толкомъ, кого ты впрягать-то будешь. Да хоть бы кобылу. Она у тебя жереба? Жереба то жереба. Смотри, въ сносъ ли ей будетъ. Дорога дальняя., Меринъ то у меня рйзовъ больно; въ корню-то какъ бы не надсадился. Чего ему надсадиться? Развй возъ большой будетъ? Какъ вы, а отъ меня какому возу быть? Тебй толкомъ сказано, что мы вдвоемъ со Степкой пойдемъ, да двй котомки будетъ, ну Ванька еще твой? • А мнй то йхать? Какъ хочешь. Зябнуть по напрасно мнй нйтъ охоты. А нйтъ охоты, то и не йзди. Ну и не пойду. Такъ что же—говори дйломъ. Не хотйлось бы въ корень мерина; больно рйзовъ. Тогда мы своего запряжемъ пйгаго. Въ корень-то кого-же? Кого-же! пйгаго. Коли такъ, я пойду ладиться. Чего ладиться? Веди мерина, вотъ и все. Ладно же. Сидоръ пошелъ прочь, а Кузьма задвинулъ окно. Снова раздался стукъ. Что такое еще? спросилъ Кузьма, взглянувъ въ окно. Постромки-то, я и забылъ спросить, нести что-ли? Какъ хочешь. Можетъ у васъ есть? Найдемъ. Нести ли постромки? Говорятъ тебй, какъ хочешь? Принести можно. Можетъ у васъ и найдутся. Еще бы не найтись. Я думаю и прилажены. Сенька! постромки то прилажены? Прилажены. Я еще вчера все уладилъ. • —■ Вотъ Сенька говорить, что постромки прилажены. Такъ не надо? Пожалуй, не надо. Эка скула! Лезжитъ, какъ бы чего лишняго съ него не сошло проговорилъ Кузьма, затворивъ окно. Маланья повалилась въ ноги Кузьмй. —■ Батюшка! возьми меня съ собой проводить Степу въ городъ, взмолилась она. Да, тебя взять, —тройку впрягать надо; безъ тебя возъ будетъ, —отвйчалъ Кузьма. Я не огружу, —я пйшкомъ за вами пойду. Такъ вотъ мы для тебя шагомъ и пойдемъ. Батюшка, возьми. Отстань, еще что выдумаетъ. Давайте йсть. Вонъ ужь Сидоръ мерина привелъ. Сйли за столь, Степанъ съ Маланьей не съйли ни кусочка, первый сидйлъ какъ убитый, только глаза его сверкали какимъ то зловйщимъ свйтомъ, Маланья плакала навзрыдъ. Далеко на концй деревни послышались вой и причитанье и стали приближаться. Скоро толпа народа ’съ воемъ подвалила къ избй. Кузьма всталъ изъ-за стола.

Ну, пора, Ваньку привели, —сказалъ Кузьма. Степанъ сталъ передъ образами на колйни. Отецъвзялъ съ иконника мйдныя створцы и благословили сына, мать благословила сына хлйбомъ-солыо. Пошло прощанье. Бабы завыли. .Заголосила мать и начала причитать, называя сына всйми любезными именами, ей вторила, старшая невйстка. Маланья рыдала, ухватившись за мужа. Въ избу нахлынула толпа, пошло прощанье съ сосйдями, поднялся страшный вой. Съ Богомъ, въ дорогу, — сказалъ Кузьма. Вей двинулись на улицу. Безъ словъ и безъ мысли Маланья смотрйла на мужа и такъ вцйпилась въ него, что трое мужиковъ насилу ихъ ровняли. ■ Прощай, Маланья, косатка моя, и помни мой наказъ, сказалъ Степанъ. Лошади двинулись и вся деревня съ воемъ пошла провожать. За околицей по немногу начали отставать соейди, они стояли и смотрйли велйдъ отъйзжающимъ. На перелйскй начали прощаться. Съ дикимъ воплемъ кинулась на шею къ мужу ’ Маланья и замерла. Охъ, ты, моя горькая доля, глухо произнесъ Степанъ, изъ глазъ у него показались слезы. Эта поелйдняя сцена у вейхъ вызвала рыдашя, только Кузьма одинъ остался безстрастенъ, онъ силой разлучилъ мужа съ женой, ейлъ на сани и погналъ лошадей. Маланью безъ чувствъ поволокли домой. У околицы она вдругъ вырвалась изъ рукъ бабъ и бросилась догонять уйзжающихъ съ дикимъ отчаяшемъ взывая: „Степушка, Степа, Степа"! За ней погнались, но она неслась какъ вихрь, а между тймъ пара дюжихъ лошадей унесла изъ виду ея мужа. ; За версту отъ деревни подняли,.Маланью безъ памяти, отнесли домой на печь и несчастная до сумерекъ пролежала безъ памяти. Глава 11. Дебри. Сйверный край Россш покрыть лйсомъ на огромныя пространства и чймъ ближе къ ейверу, тймъ больше и гуще тянутся дремуч!е лйса, болотистая почва стелется безграничною равниною, переейкаемою озерами, рйками и рйчками. Въ этихъ пустыняхъ и дебряхъ жизнь проявляется вяло. Только ели и красныя сосны съ густыми верхушками придаютъ пустынй печальный видъ, валежникъ, заполняющей весь лйсъ, дйлаетъ ее еще печальнйе. Въ ней нйтъ той жизни растительной и животной, какъ въ дйвственныхъ американскихъ лйсахъ, хотя и наши лйса также дйвственны, дебри ихъ также недоступны людямъ: ровные стволы деревъ подымаются на изумительную высоту, но подъ тйнью ихъ не путаются ейтыо лгаыы, а растетъ коегдй топцй папоротники, мохъ, да брусника. Даже звйри не забираются въ эту глушь, развй бойкая бйлка оживить его своимъ суетливыми прыганьемъ, —да залетятъ рябчики на время. Глухо шумитъ этотъ лйсъ, волнуемый постоянными вйтрами, мрачно отдается шумъ, вторимый безконечнымъ эхомъ. Сплошная масса темной зелени застилаетъ весь верхъ и солнечный лучь, украдкой пробившись сквозь чащу, свйтлыми пятнами перебйгаетъ по ровными стволами вйковыхъ деревъ. Ничто не нарушаетъ въ немъ торжественной ночи безмолвlя, только падаюпце сучья своимъ стукомъ о стволы деревъ, да крикъ филина, повторяемый эхомъ, какъ демонскш смйхъ, тревожатъ обитателей этой пустыни. Ровные стволы, какъ колонны подпираютъ сплошной темно-зеленый покровъ, подъ кото-

ПЧЕЛА.