Rodnoe

167 сали... — взвѣсилъ онъ на рукѣ тетрадку. — Ну, зайдите мѣсяца черезъ два... Я зашелъ, въ самый разгаръ экзаменовъ. Оказалось, что надо „заглянуть мѣсяца черезъ два“. Я не заглянулъ. Я уже сталъ студентомъ. Другое пришло и захватило, — не писанье. О разсказѣ я позабылъ, не вѣрилъ. Пойти? Опять: „мѣсяца черезъ два зайдите". Уже въ новомъ мартѣ я получилъ неожиданно конвертъ — „Русское Обозрѣніе" — тѣмъ же полуцерковнымъ шрифтомъ. Анатолій Александровъ просилъ меня „зайти переговорить". Уже юнымъ студентомъ вошелъ я въ чудесный кабинетъ. Редакторъ учтиво всталъ и черезъ столъ протянулъ мнѣ руку, улыбаясь. — Поздравляю васъ, вашъ разсказъ мнѣ понравился. У васъ довольно хорошій діалогъ, живая русская рѣчь. Вы чувствуете русскую природу. Пишите еще. Я не сказалъ ни слова, ушелъ въ туманѣ. И, вскорѣ, опять забылъ. И совсѣмъ не думалъ, что сталъ писателемъ. Въ первыхъ числахъ іюля 1895 года я получилъ по почтѣ толстую книгу въ зеленовато-голубой — ? обложкѣ, — „Русское Обозрѣніе", іюль. У меня тряслись руки, когда раскрывалъ ее. Долго не находилъ, — все прыгало. Вотъ, оно: „У мельницы", — самое то, мое! Двадцать съ чѣмъ-то страницъ — и, кажется, ни одной поправки! ни пропуска! Радость? Не помню, нѣтъ... Какъ-то меня пришибло... поразило? Не вѣрилось. Счастливъ я былъ — дня два. И — забылъ. Новое приглашеніе редактора —■ „пожаловать". Я пошелъ, не зная, зачѣмъ я нуженъ. — Вы довольны? — спросилъ красивый профессоръ, предлагая кресло. ■—■ Вашъ разсказъ многимъ нравится. Будемъ рады дальнѣйшимъ о-пытамъ. А вотъ и вашъ гонораръ... Первый? Ну, очень радъ. Онъ вручилъ мнѣ... во-семь-де-сятъ рублей! Это было великое богатство: за десять рублей въ мѣсяцъ я хо¬