Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

12 скаго рода) по сербски и въ смежныхъ нарѣчіяхъ лабуд, по чешски и словацки ІаЬііГ, по польски ІаЬесІх, бѣлая (лаба-аІЬа) птица. Лыбедь и лебедь тождественны. Рѣчка Лыбедь подъ Кіевомъ—рѣчка-лебедь, лебединая рѣчка. Лыбедь кіевскаго преданія, сестра Кія, Щека и Хорива, — дѣвушка-лебедь, лебединая дѣва. Оставляя въ сторонѣ историческую Ольгу, мы можемъ предположить почти съ увѣренностью, что легендарная псковская Ольга, перевозчица изъ Лыбуты, и легендарная кіевская перевозчица Лыбедь — одно и то же миѳическое лицо: персонификація лебединой, т. е. обильной лебедями, рѣки, — ея владѣтельная нимфа, „лебединая дѣва". Самое имя Ольги или Елги, какъ зоветъ ее Константинъ Багрянородный, есть водное. Оно созвучно названіямъ нѣсколькихъ русскихъ рѣкъ. „Имена рѣкъ вмѣстѣ съ личными именами по большей части ведутъ свое начало отъ временъ миѳологическихъ. Въ языческую эпоху личныя имена мы постоянно находимъ въ тѣсной связи съ географическими именами и преимущественно съ названіями рѣкъ. Напримѣръ, Дунай является богатырскимъ именемъ въ нашихъ былинахъ; то же имя мы встрѣчаемъ и въ числѣ волынскихъ бояръ въ ХІІІ вѣкѣ. Названіе главной русской рѣки Волги несомнѣнно есть то же самое имя, „что Ольга, Во~ьга, какъ и встрѣчаемъ это послѣднее въ лѣтописи: „Волга же раздая воемъ по голуби коемуждо", „Бѣ бо Вышегородъ градъ Вользинъ“, „И идѣ Волъга по Деревьстѣй земли". (Поли. Собр. Лѣт. т. I, 25). Кромѣ „Волги-матушки" есть еше рѣка Волъга во Владимірской губ. Ипатьевская лѣтопись подъ 1251 г., въ разсказѣ о походѣ Даніила Романовича Галицкаго на ятвяговъ, упоминаетъ рѣку Олегъ (мужская форма Ольги). Какъ нарицательное имя, „волга" — „волога", т. е. влага. (Иловайскій. Изысканія. 306. 431). Въ языкѣ сѣвернаго края „ольга" обозначаетъ „болото". (Барсовъ. Причитанія. Т. II). Равно какъ и „лыва“, столь близко созвучная Лыбеди, Лыбутѣ, Ло-