Bosniя, Gercegovina i Staraя Serbiя

95 Послѣ нѣкотораго промежутка, корова является, и ее доятъ. Я спрашиваю опять: Дакле меса нема (и такъ мяса нѣтъ)? Ханджіа: Іо къ. Я. Море се донѣти яне, платпчемо (можно принести барашка, мы заплатимъ). X. А я, не море (э нѣтъ, нельзя). Я. Зашто не море? X. Па это, актамъ (такъ вотъ, вечеръ: акшамомъ называется время захода солнца , возвѣщаемое крикомъ муэззина; послѣ акшама Боснякъ считаетъ невозможнымъ идти куда нибудь и вообще дѣлать что нибудь внѣ дома}. Кавазъ повелительно: Аіідп, бре, донеси брзо яне! Видишь, велики люди су дошли; ако не донесешь, узечемо зоромъ (ступай, принеси скорѣй барашка! Видишь, великіе люди пріѣхали; коли не принесешь, мы возьмемъ силою). X. Донесчемо, душа, донесчемо, ама не море се все заедно (принесемъ , душа моя, принесемъ, но нельзя всего вдругъ).' Барана тащутъ; кавазы, сторговавшись съ ханджіемь (цѣна, впрочемъ, извѣстная: 20 или 25 грошей. — / р. или / р. 25 к с. — за порядочнаго барашка), быстро отправляютъ на тотъ свѣтъ невинную душу и, содравъ шкуру и выпотрошивъ ягненка, сажаютъ его на вертелъ. Сцена кончается вкуснымъ ужиномъ и крѣпкимъ сномъ. Выспавшись на Гласиицѣ, мы, на другой день, подъ утреннею росою, которая на этихъ плоскихъ возвышенностяхъ увлажаетъ.землю не хуже дождя, быстро переѣхали поле и скоро очутились среди природы и мѣстности, совершенно напоминавшей Русскую картину. Невысокіе холмы закрыли отъ насъ вершины горныхъ цѣпей, которыя со всѣхъ сторонъ окружаютъ Гласинацъ. Холмы эти покрыты густымъ орѣшникомъ и ольховымъ лѣсомъ, но мѣстами расчищены и на нихъ посѣяны рожь и овесъ, которыя превосходно растутъ на холодномъ горномъ воздухѣ; между холмами проходитъ широкая гладкая