--- i smolkli kolokola

19 Назавтра кучеръ разсказывалъ: — „Ъдемъ - ѣдемъ. Слышно, волки воютъ то -тамъ, то сямъ. Лошади, чуя звѣря, храпятъ. Николай Александровичъ стоитъ въ кошовѣ на ногахъ и все колотитъ меня кулакомъ въ спину — торопитъ, значитъ. Ёдемъ, глядимъ, нѣтъ ничего. Ну, думаю, не иначе — съѣли волки дитю. Анъ, глядь, на пригоркѣ что ■ то чернѣетъ. Не то волкъ, не то она. Подъѣзжаемъ, — она: лежитъ, лица не видно, уткнувшись въ шубу. Сгребъ ее Николай Александровичъ, она открыла глазки и зѣваетъ/ Оказалось — выпала на ухабѣ. Въ то Рождество Шурочка была предметомъ всеобщаго вниманія. А когда всѣ дивились, какъ это ее не съѣли волки, няня Татьянушка говорила: — „Въ ночь, когда родится Христосъ, и лютый звѣрь становится агнцемъ, а сонмы ангеловъхранителей идутъ въ міръ, утѣшая и оберегая всѣхъ сирыхъ — бездомныхъ дѣтей.” Послѣ Крещенія начинались свадьбы. Какъ въ городѣ, такъ и въ селѣ справлялись онѣ буйно: минимумъ недѣлю пили, заѣдая пельменями, которыхъ заранѣе заготовляли „на тысячи". Купечество „во хмѣлю” конечно превосходило мужиковъ по своимъ выходкамъ, по своей разнузданности. Но... на то и свадьба, чтобы дать отдушину своей натурѣ. Послѣднее зимнее событіе въ городѣ масляница. Уже съ понедѣльника чувствуется запахъ горѣлаго масла: хозяйки пробуютъ сковороды. Если не блины, то хоть аладьи, преженники, а нужно печь. Съ четверга пекутся блины, начинается ката¬