--- i smolkli kolokola

29 Рѣдко, отчетливо отсчитываетъ колоколъ прочитанныя Евангелія. Не спитъ городокъ. Ходитъ молодежь съ огнями изъ приходской въ монастырь и обратно. Мигаютъ огни въ бумажныхъ фонаряхъ. А колоколъ отсчитываетъ и отсчитываетъ Евангелія. — Слава страстямъ Твоимъ, Господи!.. Пасхальный звонъ былъ „малиновый". Всѣ колокола пѣли, играли, ликовали. Ликованіе носилось въ воздухѣ вмѣстѣ съ ароматомъ земли, травы и цвѣтущей черемухи и сирени. Ликовала церковь, ликовала природа, ликовали люди. Но... еще былъ одинъ звонъ. Страшный, жуткій звонъ, особенно насъ, дѣтей, приводившій въ трепетъ, Это: „набатъ". Этотъ звонъ нельзя забыть. Вспоминается картина изъ ранняго дѣтства. Поздней осенью, незадолго до Покрова, случился на нашей улицѣ пожаръ. Горѣло сѣно у купца Софронова. Ударили въ набатъ въ приходской церкви, большое колоколо било часто-часто. Домъ заснулъ только-что первымъ сномъ. Повскакали съ постелей. Вся улица, весь дворъ освѣщены краснымъ заревомъ. — Матушка, Царица Небесная, горимъ! простонала Татьянушка. И, какъ была въ длинной бѣлой рубахѣ съ розовыми рукавами, такъ куда-то и помчалась. Мы, дѣти, трясясь [всѣмъ тѣломъ, заревѣлина разные голоса.