--- i smolkli kolokola

89 — Видѣла ты такую штучку, што генеральскія горнишны въ меня злюбимшись? —важничаетъ Данила, выпячивая грудь. — А ты што? необразованная, посконь лапотная, да еще туда же носъ воротитъ! — уже съ какой-то ненавистью цѣдитъ онъ. — Марья! а ежели онъ, твой хозяинъ, сувсѣмъ не воротится али какимъ нито калѣкой придетъ, примѣрно, безногимъ, тогда што? роняетъ какъ камни свои безстрастныя слова Данила. — Не дай Богъ! — шепчетъ Марья. — Вотъ то-то же, не дай Богъ, — повторяетъ дворникъ. — И усе равно, тогда пойдешь по рукамъ, такъ неча и теперь упускать случай. Марья тупо глядитъ въ лоснящееся лицо дворника, въ его толстыя какъ у негра губы и ненависть подступаетъ все ближе и ближе къ ея сердцу. И вдругъ, вскочивъ, она ударила его кулакомъ въ грудь, рванула серебряную цѣпочку, что висѣла у него на его кругломъ животѣ и, вся дрожа отъ обиды, закричала: — Уйдешь ли ты, пёсъ окаянный, отъ меня? Дворникъ въ изумленіи отступилъ къ двери и, боясь, чтобы не услыхали господа, поспѣшно выбѣжалъ на лѣстницу, молча показывая кулакъ. Долго еще сидитъ Марья на скрипучемъ стулѣ, держа въ рукахъ мужнино письмо. Сѣрое засусленное далекое посланіе, вливаетъ въ душу радость, заставляя сильнѣе биться сердце тѣмъ строкамъ, гдѣ говорится о жалости, ревности, съ болью сжимается, гдѣ нависла страшная опасность. И она глядитъ на строчки, стараясь угадать, въ