Izabrannыe razskazы

большой садъ, сошелъ къ сажалкѣ; какъ всегда, незамерзающимъ ручьемъ бѣжала оттуда вода. Вотъ развалины сахарнаго завода, откуда съ Собачкой и Соней они нѳси= лись по отвѣсному скату на лыжахъ; налѣво церковь, погостъ, и внизу луга — такіе безбрежные и ясные лѣтомъ* а сейчасъ это бѣлая равнина. Онъ хотѣлъ-было съѣхать на лыжахъ съ горки, въ послѣдній разъ, но что то защемило въ сердцѣ, и, вздохнувъ, онъ вернулся домой. Ужинали при свѣчахъ — лампъ уже не было. Голыя стѣны, натоптанные полы, черныя окна. Женя поскорѣй легъ спать, гіо и заснуть долго не могъ. Всталъ онъ на другой день блѣдный и печальный, Ьыло уже подано двое саней. Мужики собрались провожать. Изъ дому тащили послѣднія вещи и грузили на подводы. Въ кухнѣ Дашенька плакала, цѣлуясь со своими пріятельницами съ Поповки, „женами мѵроносицамисс. Соню и Женю одѣли въ полушубки, завернули въ тулупы, - какъ безмолвныя туши были они втиснуты въ сани. Скрипѣлъ снѣгъ, солнце блестѣло-. Больно было глядѣть отъ свѣта. На поворотѣ, въ околицѣ стояли группой мальчишки и кланялись. Женя вспомнилъ, что онъ ничего не подарилъ аа память Настасьѣ, игравшей съ нимъ преданно, и вздохнулъ. Но было поздно. Лошади, хорошо кормленныя передъ дорогой, шли бойко; сіяла снѣжная равнина, въ лицо изъподъ копытъ летѣли комья — тройка дружно взнеслась на мостъ, гдѣ прошлой весной Женя терпѣлъ аварію. Высунувшись, насколько могъ, онъ обернулся: вдали на горѣ бѣлѣлъ двухъэтажный домъ, у околицы какъ будто копошились фигурки. Горло Жени сжалось. Чтобы не выдать себя и разсѣяться, въ меланхолическомъ изліяніи, онъ замурлыкалъ: Дорогія мнѣ мѣста, гдѣ я про-жилъ годы дѣтства. Васъ увижу ли когда, иль пѳки-ину на-всегда? слова стараго романса, который онъ недавно слышалъ. Не пой, — мама улыбнулась: — простудишь горло. Онъ напѣвалъ про себя, и все время ему хотѣлось плакать.