Kniga Іюnь : razskazы

— 142 Ахъ, любящее сердце! Чего только оно не видитъ! Какихъ скрытыхъ отъ постороннихъ глазъ чудесъ не отмѣчаетъ! Я видѣла отставного чиновника, тощаго, злого, черноносаго, котораго жена звала „ Катюш енькой". Видѣла „дѣтусю“ — рыжаго полицмейстера съ подусниками Видѣла скромнаго учителя арифметики, котораго жена называла „Миссисипи — огромная рѣка" и звала его къ чаю: — Теки сюда скорѣе, со всѣми своими притоками. И видѣла стараго актера, пьянаго и мокраго, отзывавшагося на кличку „серебристый ангелъ". Словомъ — „Заинька" меня не удивилъ. Заинька крякнулъ и спросилъ меня: — Не хотите ли винограду? (Я была у нихъ гостьей). — Мерси. — Н-да. А приходило-ли вамъ въ голову, какое количество сахара поглощаетъ каждый илъ насъ ежегодно въ фруктахъ, конфетахъ и прочихъ сладостяхъ? Учеными высчитано, что, если превратить въ кубическіе метры количе" ство сахара, поглощаемое жителями двухъ милліоновъ квадратныхъ километровъ средней Европы и сложить ихъ на пяти квадратныхъ метрахъ около Эйфелевой башни, то вышина этого сооруженія окажется выше Эйфелевой башни на... Онъ нахмурилъ брови и вычерчивалъ въ воздухѣ пальцемъ быстрыя цыфры. — Гм... если высчитать точно... пять квадратныхъ... пятьсотъ тысячъ и одна восьмая.. гм... Да. Окажется гораздо выше. Жена Заиньки пригнулась ко мнѣ и благоговѣйнымъ шопотомъ дунула въ ухо: — Онъ у меня всегда такъ. Ничего зря. Все вычисляетъ. Заинька всталъ и зашагалъ, выпятя грудь, по комнатѣ .