Koleso vremeni : (romanъ) : raskazы

48 дется коварная дрянная собака, которая хватаетъ за нош молчкомъ, исподтишка. Пользуясь минутой, когда Ингридъ вышла изъ столовой, я спросилъ Марію: — Гдѣ ты достала эту странную женщину? И тутъ же осѣкся: — Прости, Марія, я опять спрашиваю... Она на секунду закрыла глаза и печально, какъ мнѣ почудилось, показала головой. Можетъ быть, она слегка вздохнула?.. — Нѣтъ, Мишина. Это прошло. Теперь спрашивай меня о чемъ хочешь, я отвѣчу откровенно. Я вѣрю твоей деликатности. Я тебѣ- сейчасъ скажу, откуда Ингридъ, а ты самъ разсуди, удобно ли мнѣ открывать чужую тайну? — Тогда не надо, Марія... не надо... — Все равно. Я вытащила ее изъ публичнаго дома въ Аргентикѣ. ' Я не зналъ что сказать. Замолчалъ. А вошедшая Ингридъ, точно зная, что разговоръ шелъ о ней, пронзила меня отравленнымъ взглядомъ василиска... А все таки нашъ завтракъ кончился весело. Ингридъ разлила шампанское. Марія вдругъ спросила меня: — Ты очень любишь это вино? Я отвѣтилъ, что не особенно. Выпью съ удовольствіемъ бокалъ—два, когда жажда, но уваженія къ этому вину у меня нѣтъ. — Послушай же, Мишика, я должна тебѣ сдѣлать маленькое признаніе. Мнѣ до сихъ поръ бываетъ стыдно, когда я вспоминаю о томъ, какъ я фамильярно напросилась на знакомство съ тобою въ ресторанѣ этой доброй толстухи испанки (и она въ самомъ дѣлѣ покраснѣла; вообще она краснѣла не рѣдко). Но я, пожалуй, здѣсь не такъ виновата, какъ кажусь. Видишь ли у насъ въ Марсели былъ одинъ русскій ресторанъ. Теперь его уже больше нѣтъ, омъ разорился и исчезъ. Я однажны пошла въ него съ однимъ моимъ знакомымъ, который много лѣтъ прожилъ въ Россіи, очень ее любитъ, и отлично говоритъ порусски. Я не учла того, что онъ, хотя и умный и добрый