Koleso vremeni : (romanъ) : raskazы

63 морскую воду, онъ радуется ея прохладѣ, но, выпивъ терзается жаждой вдвое. У меня въ памяти большая коллекція живыхъ картинъ. Сюжетъ всегда одинъ и тотъ же — Марія — но разныя декораціи. Стоитъ мнѣ только вытащить изъ моего запаса экзотическое названіе любого провансальскаго городишки, или станціи, связанной съ нашей любовью какой-нибудь „Саг§пеігаппе“, или „Ропѣсіе-1а-С1ие“, или „Мопѣсіез-Оізеаих", или „Раз-без-Ьапсіегез“, или „Ба Ваіт|иеа, — вытащу, и вотъ передо мной полосатые навѣсы отъ солнца, длинное одноэтажное зданіе, крашеное въ желтую краску, запахъ розъ, лаванды, чеснока и кривой горной сосны; виноградный трельяжъ, и непремѣнно Марія. Она видится мнѣ такъ рѣзко и красочно, точно въ камерѣ-обскурѣ. Я слѣжу за ея легкими движеніями, поворотами головы, игрой свѣта и тѣни на ея лицѣ. Я слышу ея голосъ, вспоминаю каждое ея слово. Вотъ теперь мнѣ вспоминается Бормъ... Такой небольшой уѣздный городишка между Тулономъ и Сенъ Рафаэломъ. Мы въ гостиницѣ (Нозіеііегіе), которой насчитывается около 500 лѣтъ. Нѣсколько разъ она мѣняла свое названіе вмѣстѣ съ хозяевами. Послѣдній владѣлецъ, бретонецъ, назвалъ ее „Ба Соггі§аппе“, что на его языкѣ значитъ „Морской гротъи. Тамъ было чистенько, уютно, прохладно, но ни одного намека на грубоватую прелесть утекшихъ вѣковъ... Насъ проводили наверхъ, въ крытую веранду. Сквозь ея широкія арки виденъ былъ весь городъ, въ которомъ всѣ дома сверху до низу тѣсно и круто лѣпились по скаламъ, безъ малѣйшихъ промежутковъ, совсѣмъ какъ соты: едва намѣчались какіе то узенькіе проходы, винтовыя лѣстницы, слѣпыя черныя дыры. Наверху, какъ на шпилѣ громоздилось неуклюжее сѣрое зданіе замка „сЬаіеаи іогі“, бывшее страшное разбойничье гнѣздо. Внизу жило, дышало, рябилось, сверкало далекое море такой глубокой густой синевы, которую можно было бы скорѣе назвать черной, если бы она не была синей. Марія стояла съ биноклемъ въ серединѣ арки, обло-